Перепиши меня начисто

– Я не хочу тебя ранить, Ник, но сделаю это, если придется. А может, мы просто договоримся. Этому мерзавцу, – я указала куда-то вверх, хотя не знала, где камера, но надеялась, что он расслышал, – невыгодно, чтобы я умерла. Никто не умрет, понимаете? Он хотел, чтобы я сражалась. И выпустит нас только после того, как я ему покажу шоу. В этом смысл. Просто отойдите от крана и ждите.

– Ты не можешь быть в этом уверена, – пробурчал Ник. – Даже если ты права на свой счет, то может, он просто хочет убить нас с Майей?

Ник встал, сжал кулаки. Я тоже поднялась – непонятно откуда, взялась эта последняя капля энергии. Уговоры и убеждения не помогут, когда речь идет о выживании. Все мои доводы звучат для Ника пустым звуком, если даже я сама в них не до конца уверена. А раз убеждения не помогут…

Я кинулась вперед первая и с размаха ударила его, целясь в живот. Оружие давало неоспоримое преимущество – Ник хоть и успел подставить руку, но острый крюк прошелся по рукаву, рассекая и ткань, и кожу. Я, не тратя ни секунды, ударила снова – теперь по плечу, ранив еще сильнее. И на втором ударе затрещал электрический заряд – вероятно, довольно слабый, потому что Ник содрогнулся, но не лишился сознания. Я просто пнула в живот потерявшегося в пространстве парня, чтобы он отлетел в сторону. Майя, увидев кровь на его комбинезоне, завизжала, но я смогла ее перекричать:

– Отойди, Майя! Просто отойди и жди!

Но она и сама уже бросилась к Нику, чтобы посмотреть на его раны. Он выживет, я уверена. Крюк дает болезненные порезы, но вряд ли в местных лабораториях нет средств справиться с подобными травмами. Я села рядом с краном, протянула под него левую ладонь и с каким-то отчаяньем слизнула первую упавшую каплю, чуть не сойдя с ума от радости и вообще забыв, для чего сюда пробивалась. В правой руке держала электрошокер, готовая в любой момент снова броситься в бой. После третьей капли показалось, что голова прояснивается, а я все сделала правильно.

Но ничего не происходило. Вообще ничего. Через пару часов Майя тихо завыла:

– Он умирает… Ината, он умирает! Кровь почему-то не останавливается!

– Он еще в сознании? Черт, да перевяжи ты раны лоскутами от одежды!

– Не могу. Пыталась разорвать ткань руками, но сил не хватает. Ината… ты ведь сказала, что все будет по-другому… Ты ведь сказала, что достаточно тебе подобраться к крану… и всё…

– Я уверена в том, что нас скоро выпустят.

Она посмотрела на меня с ненавистью:

– После того, как Ник умрет?

Я не знала, что ответить. Майя уже заметно слабела – как недавно я. И с оружием я легко с ней справлюсь. Знать бы точно, что действую верно. Старалась не отчаиваться, не поддаваться сомнениям и полосовала крюком штанину своего комбинезона, перекидывая ей лоскуты для перевязки. Я все еще не осмелилась сформулировать для себя отчетливо: что выжила благодаря чьей-то смерти. Мне до последнего не хотелось в это верить, и уж тем более с этим жить – до тех пор, пока я не покину ЦНИ. Зато потом мне начисто сотрут даже то, что я стала убийцей…

Когда я уже передумала все на свете, прокляла себя за неверное решение и больше не отвечала на хриплые стенания Майи, дверь открылась. Мистер Кинред вошел вместе с двумя охранниками – неудивительно, что после подобных опытов охранники ему часто нужны.

– Замечательно. Ината, десять баллов. Хотя мне не понравилось, что ты действовала не ради спасения себя, а просто решила, что именно этого я хочу. Ну да ладно, сойдет, логическое мышление – это тоже плюс. Майя и Ник, вы тоже молодцы. Ребят, пострадавшего в лазарет – к утру будет как новенький. Майя, Ината, пойдем, покажу ваши комнаты. И, конечно, три дня на адаптацию. К вам в течение получаса зайдут специалисты, осмотрят, приведут в норму, нейтрализуют последствия теплового удара. Кто-нибудь, дайте вы им уже воды…

Мы шли с Майей по коридору и не смотрели друг на друга. Она свернула в свой номер молча, да и мне нечего было сказать. Хоть я все рассчитала верно и никто не погиб, но отстраненность между нами сейчас больше похожа на ненависть. Но ведь я догадалась, как следует поступить! Я не ошиблась! И уже оказавшись в спальне, вдоволь напившись и упав на мягкую, какую-то очень холодную после жары кровать, я поняла настоящий смысл этого опыта: я так радовалась, что шла сюда с друзьями, для меня этот факт был поддержкой и надеждой, а мистер Кинред сделал так, что больше у меня друзей не осталось. В общей сложности на это ушло меньше суток.

Глава 8

После какой-то инъекции и здорового сна я проснулась чрезвычайно бодрой – даже бодрее, чем чувствовала себя два дня назад, до всех перипетий. Вероятно, так примерно и происходит: человека могут заставить себя ощутить уже полутрупом, а потом чудо-укольчик, пара витаминов – и вот, его снова можно беспощадно бросать на пыточный стол. В любом другом случае расход экспериментального материала был бы слишком велик. Настенное табло показало, что время близится к обеду, но я не спешила вставать. Мне вообще некуда спешить, а на адаптацию обещано три дня – хотя чего стоят обещания главного монстра?