Перепиши меня начисто

– Нет ничего хуже наивности. А давайте мы прямо сейчас от нее избавимся? Как вы думаете, дорогие сотрудники, что произойдет с ЦНИ, если кто-то из подопытных случайно погибнет? Систему засудят, эм-м… может, оштрафуют? Или ее закроют? – он перечислял издевательски и наслаждался тишиной в ответ. – Вот именно. С ЦНИ не произойдет ровным счетом ни-че-го. Но обратите внимание, никаких подобных скандалов ни разу не всплывало – бывшие сотрудники возвращались целыми и невредимыми, они с радостью рассказывали в видеошоу, куда тратят свои заработки и на сколько социальных рангов поднялись. Все счастливы! Ни единого случая разбирательств о пропаже людей. Ни одного официального подтверждения, что кто-то не вернулся или вернулся овощем, способным только мычать и пускать слюни. Мы можем стереть память человека начисто, но если, прошу прощения, он в процессе потерял руку, сломал позвоночник или вообще удосужился умереть, то я лично не бог – ни отращивать конечности, ни воскрешать не умею. Зато я умею многое другое, из-за чего к ЦНИ никогда не возникнет подобных исков.

Теперь и я заинтересовалась, шагнула ближе:

– Вы о чем, сэр?

Он ответил снова мне – совсем равнодушно, будто сам потерял интерес к разговору:

– ИИ пока несовершенны, но они вполне годны для того, чтобы появиться в видеошоу и заявить, что теперь будут жить на Островах или кататься по всему миру, тратя заработанные миллионы. Или чтобы показаться разок перед бывшими одноклассниками, а бывает даже, что и перед родней. Людям за пять лет родственник кажется в любом случае странным, они даже не замечают, что перед ними вообще не человек. Но не надо паранойи – к таким методам система прибегает крайне редко. Я просто тонко намекнул, что мы можем скрыть гибель даже очень популярного человека с сотней родных, а остальных – вообще раз плюнуть.

Ник позеленел – как будто ему только что подписали смертный приговор, хотя именно такого не прозвучало. Но я рассуждала дальше:

– Поверить не могу! Сэр, неужели вы усовершенствуете ИИ только для того, чтобы ими заменять людей? Но зачем? Столько ресурсов ради возможности предотвратить несколько судебных исков против ЦНИ? Неужели так боитесь оттока добровольцев?

Показалось, что в его глазах блеснуло веселье, но губы притом не растянулись в улыбке.

– Нет, конечно. Такие вылазки – просто полигон для проверок, а предотвращение паники и отсутствие каких бы то ни было исков – приятный к тому бонус. Но суть ты поняла правильно. Можно создать ИИ по чьему угодно образу и подобию. И тогда пулю, предназначенную политику, получит робот, а не политик. Звезда шоу-бизнеса сможет отправлять двойника на интервью или концерты. А ученые смогут экспортировать все свои знания и опыт перед смертью в ИИ – и продолжать жить и работать, пусть и в другой ипостаси. Существует огромное количество профессий, особенно на службе правительству, где ни один человек не сравнится в эффективности с роботом. ИИ очень органично вольются в социум – простые люди даже не будут подозревать об их присутствии… как, впрочем, не подозревают и сейчас, видя их мельком в телепрограмме или «после выхода внучатого племянника из ЦНИ». Простые люди не должны даже мысли такой допускать, иначе начнется паника под лозунгом «Роботы захватили мир». Но сейчас ИИ далеки от того идеала, к которому мы их приближаем. Так может, хватит кряхтеть и пойдем двигать науку? Раз альтернатива все равно не самая приятная? В общем, либо вы в пятой лаборатории через две минуты начинаете работать, либо на третьей минуте я начинаю злиться – и уж поверьте, тогда вам работать придется совсем по-другому.

Все еще не понимая заторможенности Ника, я сама ухватила его за локоть и потащила к двери, заставив перебирать ногами. Ну, нам прямо сказано, что иногда здесь люди все-таки погибают – а разве мы с самого начала не подозревали подобное? Ну, пусть намекнули на то, что «прикрыть» гибель человека без родни несколько проще – но это же не означает, что их убивают направо и налево. И убеждала в этом вслух нас обоих:

– Шевелись уже, Ник. Зачем ты его злишь, если этот гад все равно добьется своего?

– Потому что успел его разозлить до сегодняшнего дня, Ината. Я не нужен ему здесь, даже Майя нужна хоть в чем-то, но я – нет. Я собираюсь писать заявление вечером в последний день этого месяца.

– И напишешь, – я сильно удивилась, но постаралась не подать вида. – Неужели так допекли, что ты решил расстаться с Майей раньше срока?

– У меня четкое ощущение, что я здесь не нужен. Теперь как-то все яснее стало: Майю приняли в нагрузку тебе, меня приняли в нагрузку к Майе, но здесь не держат ненужных людей, Ината. И ладно, если просто уволят… черт с ним, пусть уже просто уволят. Я боюсь… боюсь, что не уволят.

Я поняла:

– Так ты споришь с ним именно для этого? Чтобы просто уволил сию минуту, и на этом всё? Но тебе не кажется, что ты уж слишком загоняешься? Очень много нервов, Ник, а всего-то нужно – притихнуть до последнего дня этого месяца.

Ник медленно кивнул, принимая разумность довода, но вряд ли он был способен справиться со своей нервозностью.