Переписка 1826-1837

Засвидетельствование вашего превосходительства об отличном усердии и ревности на пользу службы советника Олонецкого губернского правления коллежского советника Глинки, я сообщил г. министру внутренних дел, отдавая и с своей стороны полную справедливость усердной и ревностной службы г-на Глинки, о чем не излишним считаю уведомить ваше превосходительство в ответ на представление ваше, милостивый государь мой, 24-го минувшего февраля, № 1,169-й. Подлинное подписал генерал-губернатор Миницкой.

Верно. Гражданской губернатор Александр Яковлев.

№ 6-й

Собственноручное письмо генерал-губернатора к советнику Глинке.

Милостивый государь!

Федор Николаевич!

Письмо ваше с приложением книжки (Карелии) трудов ваших, я имел удовольствие получить. От искренности сердца благодарю вас за сей приятный памятник. В след за сим получил я, чрез А.[лександра] [Ивановича], [605] речь, говоренную вами всем гражданским чиновникам, в которой так хорошо и внятно доказано каждому, какие от познания законов и исполнения в точности оных получаются пользы для благополучия людей. За сие все слушавшие вам совершенно благодарны. В одно и то же время раскрываете вы пред соотчичами страну, почти всеми забытую (Карелию) и поселяете в правлении оной все доблести, которые делают человека счастливым.

С желанием вам всех благ остаюсь усердным ко услугам

С. М.

Архангельск 1830-го года, февраля 28.

II. Отрывок из неотправленного письма П. А. Вяземского Пушкину. 14 сентября 1831 г. Остафьево.

Попроси Жуковского прислать мне поскорее какую-нибудь новую сказку свою. Охота ему было писать шинельные стихи и не совестно ли певцу во стане русских воинов и певцу на Кремле сравнивать нынешнее событие с Бородином? Там мы бились один против 10, а здесь напротив 10 против одного. Это дело весьма важно в государственном отношении, но тут нет ни на грош поэзии. Можно было дивиться, что оно долго не делается, но нечему в восторг приходить от того, что оно сделалось. Слава богу, русские не голландцы: хорошо им не верить глазам и рукам своим, что они посекли бельгийцев. Очень хорошо и законно делает господин, когда приказывает высечь холопа, который вздумает отыскивать незаконно и нагло свободу свою, но всё же нет тут вдохновений для поэта. Зачем перекладывать в стихи то, что очень кстати в политической газете. —

III. Прошение в Нижегородскую Гражданскую палату. [606] Около (не позднее) 25 сентября 1830 г. Нижний-Новгород.

Всепресветлейший, державнейший великий государь, император Николай Павлович, самодержец всероссийский, государь всемилостивейший

Просит 10 класса Александр Сергеев сын Пушкин, а о чем, тому следуют пункты.

1-е

Намерен я заложить в Московский Опекунский Совет недвижимое мое имение, доставшееся мне по отдельной записи, данной родным моим отцем, чиновником 5 класса и кавалером Сергеем Львовичем Пушкиным, состоящее Нижегородской губернии Сергачского уезда в сельце Кистеневе Тимашеве тож, всего по 7 ревизии четыреста семьдесят четыре души, из числа коих по отдельной записи утверждено в мое владение по форме законов двести душ, на каковой предмет нужно мне иметь из Нижегородской Гражданской палаты на означенные двести душ узаконенное свидетельство, почему всеподданнейше прошу

К сему

Дабы высочайшим вашего императорского величества указом повелено было сие мое прошение в Нижегородской Гражданской палате принять и на означенное количество душ для изъясненной надобности выдать узаконенное свидетельство.

прошению

Всемилостивейший государь, прошу вашего императорского величества о сем моем прошении решение учинить. Сентября дня 1830 года. К поданию надлежит в Нижегородскую Гражданскую палату. Прошение сие писал губернский секретарь Павел Цедринский вместо чиновника 10-го класса Александра Сергеевича Пушкина по данной мне от него доверенности, которую при сем представляю, по списании с которой копии возвратить мне обратно, крепостной его дворовый человек Петр Александров сын Киреев руку приложил.

IV. 1. H. И. Пушкина — П. М. Волконскому. 1 февраля 1833 г. Петербург.

Mon Prince,

J'avais eu l'intention de vendre à la couronne une statue en bronze qui à ce qu'on m'a dit avait couté 100,000 roubles à mon aieul, et pour laquelle je désirais avoir 25,000. Les académiciens qui avaient été envoyé pour l'examiner disaient qu'elle valait cette somme. Mais n'en ayant plus de nouvelle, je prends la liberté, mon Prince, à recourir à votre complaisance. A-t-on encore l'intention d'acheter cette statue, ou bien la somme que mon mari avait demandé parait-elle trop forte? En ce dernier cas ne pourrait-on pas nous délivrer au moins le prix matériel de la statue, c'est à dire le prix du bronze, et payer le reste quand et comme il vous plaira.