Переписка

Подобная политика в отношении местной знати принесла Ильханам ожидаемые плоды. Среди многих упоминаемых в «Переписке» лиц они имели союзников. Таким был сам Рашид ад-Дин и его четырнадцать сыновей, таким был известный астроном и математик Насир ад-Дин Туси и его сын, тоже астроном, маулана Асил ад-Дин, таким был гератский кази Фахр ад-Дин и его сын и многие, многие другие. О том, как выглядела поддержка, которую оказали монголам перешедшие к ним на службу лица (если брать тех, кто упоминается в «Переписке»), пожалуй, наиболее наглядно говорит история жизни только что упомянутого кази Герата Фахр ад-Дина. При утверждении Хулагидами своей власти в Иране и сопредельных странах именно он помог монголам советом, как сломить или, вернее, хитростью и вероломством устранить владетеля Герата Шамс ад-Дина Курта, а тем самым и окончательно завладеть его областью. Во времена Газан-хана он принял непосредственное участие в подготовке судебной реформы. Судя по сохранившимся в «Переписке» материалам, сын кази Фахр ад-Дина, Сирадж ад-Дин, пошел по стопам отца и тоже верой и правдой служил Ильханам, за что Рашид и одаривал его соответствующим образом.

Фигура самого Рашид ад-Дина — мудрого старого везира, носителя местных традиций, какой она встает перед нами из «Переписки», несомненно, во многом идеализирована[106]. Вместе с тем в его письмах мы находим конкретные факты, говорящие о том, что он отнюдь не только проповедовал молодым монгольским государям идеалы централизованного государства, но и активно проводил их в жизнь. Рашид ад-Дин не боится выступать против монгольской знати. Так, например, в письме № 7 он требует, чтобы вновь назначаемым им чиновником были приняты меры, дабы не дать монгольским эмирам Таги и Сутаю «протянуть руку узурпации и господства» над вверяемыми этому чиновнику районами. Причем упоминаемый в письме эмир Сутай — ильханский наместник Мосула и Синджара. Не менее интересно в этом отношении и письмо № 44, где Рашид приказывает сыну, наместнику Грузии, не допустить своевольства и бесчинств по отношению к населению Грузии со стороны видных монгольских эмиров, направляющихся походом в ту сторону. А если же сыну это не удастся — пусть немедленно сообщит и Рашид сам займется их отражением.

Здесь, как видим, опять та же линия обуздания кочевой монгольской знати, которая была положена в основу реформ Газан-хана.

«Переписка» Рашид ад-Дина, как памятник более поздний, чем «Сборник летописей», сохранила и многочисленные свидетельства того, как воплощались в жизнь те мероприятия, с помощью которых монгольские государи пытались восстановить разрушенное как самим монгольским завоеванием, так и хищнической системой эксплуатации монголами уже покоренных ими стран и областей.

Одной из таких мер, с помощью которых Газан-хан стремился восстановить разрушенное хозяйство, были попытки заселить пустующие земли. Пустующими, или, следуя терминологии «Сборника летописей», втуне лежащими, были объявлены как все давно заброшенные земли, так и те, которые не обрабатывались ко времени восшествия на престол Газан-хана[107]. Правило это в равной мере распространялось на земли дивана, на земли инджу и на частновладельческие земли. Все желавшие возделать пустующие земли пользовались, во-первых, рядом налоговых льгот, а во-вторых, возделанный кем-либо участок пустующей земли переходил в собственность того, кто ее обработал, даже в том случае, если вдруг находился прежний владелец участка. «Всякая [земля], — гласил ярлык Газан-хана, — которую кто-либо обработал и устроил, составляет его имение и навеки передается и закрепляется за ним и за его потомками»[108].

Указ Газан-хана предусматривал, что таким путем будут наделены землей монгольские воины. Однако выгоду из этого указа прежде всего извлекла та часть знати, которая, подобно Рашиду, обладала достаточным количеством рабов или возможностью их легко приобрести, а также определенной административной властью над податным населением. При наличии этих условий указ Газан-хана «О заселении и устройстве втуне лежащих земель» открывал перед вельможами государства Ильханов неограниченные возможности. И представляется, он сыграл немаловажную роль в возникновении в государстве Хулагидов таких огромных богатств, как то, которым обладал, например, сам Рашид ад-Дин[109], хотя не следует при этом забывать, что в руках Рашид ад-Дина и его семьи была сосредоточена чуть ли не вся административная власть в стране, что также немало содействовало их обогащению.