Переписка М. А. Алданова и С. С. Постельникова

С начала этого месяца мне пришлось написать около тридцати писем и на некоторые я еще не смог ответить с 1-го октября. Что, конечно, не извинение в том, что касается переписки с Вами; на Ваше письмо от 3-го, я не хотел ответить под «настроением», т. к. был огорчен (я ведь очень обидчив) Вашим недовольством по поводу письма к Александровой.

Было также и то, что я, переждав несколько дней, надеялся послать Вам немного своего текста; было и то, что я уже себя плохо чувствовал: все вместе. Вопрос с комнатой еще не разрешен, а должен быть улажен до 1-го Nov.: или надо найти подходящего co-locataire’а[111], или отказываться. Кое-кого мне уже рекомендовали, к тому же я обратился в франц. консерваторию.

Окончательно решать что-либо сейчас очень трудно, не зная, как всё пойдет дальше, и это состояние очень мучительно. Если б я получил заказ на книгу, то мог бы отказаться теперь от комнаты, которую держу исключительно из-за рояля (у мамы не могу играть много), т. к. приходилось бы играть меньше.

На прошлой неделе приехал Олег; к сожалению, из-за сложных пограничных формальностей он не смог привезти свою пиш[ущую] машинку - это очень досадно. Его присутствие - для меня большая поддержка, до некоторой степени даже и материально. Пока появится возможность работать по своей профессии в Париже он будет работать в другой области. Он шлет Вам сердечный привет.

Кончаю, дорогой Марк Александрович, посылаю Вам сегодня первые страницы более или менее отделанными. Надеюсь, что смогу закончить главу об оркестрах в два дня и вышлю Вам в четверг. -

Мой самый сердечный привет Вам и Т. М.

Искренне преданный Вам

Любящий Вас,

Ваш Сергей П.

P. S. Ваш некролог еще не начат, так как я суеверен, и Вы должны прожить до конца века!!

35. М. Алданов - С. Постельникову

28.10.51

Милый Серж.

Получил Ваше письмо и девять страниц очерка, спасибо. Очерк написан дельно, толково, в стилистическом отношении и в орфографическом он много лучше, чем я ожидал. Я исправил в этом отношении очень немногое. Рад и поздравляю. Однако в очерке есть очень большой недостаток. Прежде, чем перейти к нему, хочу сказать Вам несколько слов как «предисловие».

Вы мне сообщаете: письмом (моим) от 3 октября «я был огорчен (я ведь очень обидчив)». Огорчение - это одно, обиженность другое. Я не думал, что Ваша «обидчивость» распространяется и на меня. Я Вам сказал, как всегда Вам говорю, правду. Внеся первую поправку в письмо к Александровой (вторую ведь я одобрил), Вы сделали большую ошибку и себе повредили. Причину я Вам объяснил, и по существу Вы на это ни слова не ответили. Кстати, только этой Вашей поправкой я могу себе объяснить то, что Вы до сих пор от Александровой ответа не имеете. Очевидно, она тоже «обидчива», и Вы ее действительно Вашим замечанием вполне могли обидеть. Ее голос в издательстве не решающий (Вредену я Вас всячески расхвалил), кроме того, она очень порядочный человек и, если и обиделась, то вредить Вам, думаю, не станет. Но что Ваша «поправка» внесла в отношения с ней холодок, это весьма вероятно. Что сделано, то сделано. Вы же на меня обижаться не имеете права, что я Вам ни написал бы. У меня во всем этом деле с Вашей книгой ни малейшего личного интереса, как Вы знаете, нет, я думаю и забочусь только о Вас. Буду и впредь писать Вам то, что нахожу нужным и как нахожу нужным для Вас полезным. Буду весьма удивлен, если Вы этого не поймете - и, добавлю, не оцените.