Переплести судьбу

А тут еще в дело вплелся знаменитый артефакт Баллариэля. Капалов не застал того времени, когда почтенный альв преподавал в Академии руническую алгоритмику, но читал про легендарного профессора много. Почему-то перед смертью Баллариэль пожелал вернуться в родной мир и принять традиционный обряд слияния с деревом, а свое «тело» завещал дальней родственнице, муж которой как раз оказался мастером артефакторики. Совпадение? Капалов так не думал. А думать ему приходилось много. Вернуть все на свои места не представлялось возможным. Раз перенаправился поток реальности в другое русло, смысла копать ему новое не было. Иван Дмитриевич остался в мире Прях следить, чтобы девочка не натворила ничего… эдакого, разобравшись в своем Даре. А в вопросе со второй девушкой у сотрудников АМД еще конь не валялся — жива, выздоравливает, и Слава Свету… тьфу, уж очень он в роль вжился! Нужно выкроить пару деньков, засесть за книги в библиотеке Академии и найти все, что только возможно, о Жезле Баллариэля. Кто-то из студентов брал эту тему на курсовую. М-м-м… Игнатова Лиза, точно!

Капалов вышел на крыльцо Храма, сел на ступеньки и уныло огляделся. Будь у него сейчас с собой приборы, они бы сейчас зашкаливали на той частоте, что отводилась магии аборигенов. Туман и какое-то неприятное воздействие со стороны Леса — будто кто-то смотрит, не отводя взгляда. У Ивана Дмитриевича был очень редкий дар, он видел и чувствовал магию в любом ее проявлении, мог и влиять на нее, если она позволяла. Вот, помнится, был он в командировке в одном мире, так там артефакты собирали на себя пучки искр…

— Кхе, кхе.

Над ним, деликатно покашливая в кулачок, стояла Оленька Померанцева, в банальном мире студентка факультета информационных технологий, двадцать один год, не замужем. Как бы женишок ее тем самым фантомом не оказался, нужно и дальше следить за парнем. Он приходил в палату к той, другой девушке, выжившей принцессе, но никто из дежуривших в больнице студентов-нюхачей фантома в нем не вынюхал. Странно.

— Ваше Высоч…

— Сидите, сидите, я тут с вами… присяду.

Принцесса села рядышком, вытянула ноги и горестно вздохнула. Да, нелегко ей тут. Сначала накинулись с обвинениями, затем стали делить. И с личной жизнью все сложно. Полукровка Тион-Змей своего упускать не желал. Он вовсю пользовался магией крови — брал с подданных клятву служения. Капалов и хотел бы — такое Полотно на эре Алане не расплести. Девушке рассказывать ничего нельзя, а помогать можно. Даже нужно. Через сто лет, по предсказаниям кафедры Пророчеств, на южном Хребте Тьма ударит, прорвется и погубит часть мира. Ударная волна уничтожит Дом-на-Грани, проникнет за Плоскость, натворит бед во всех мирах. Почему-то только Оля может донести пророчество до местных магов. Нужно, чтобы Илэль дожила. А это сложно. Не потому что долгий срок, маги и дольше живут, а потому что с таким характером желающих этот срок сократить найдется немало.

— Убого-то как, — пробормотала Померанцева, глядя на серые поля, открывающиеся с холма, на котором стоял Храм Семи.

Эр Капаида с ней согласился, и мысленно, и выразительным кивком.

— Свинки здесь хорошие, беконная порода, — жрецу положено было побольше говорить о вкусном. Капалов был не против, вкусное он уважал, особенно местное, экологически чистое, даже бывшая жена при случайной встрече во время позапрошлого отчета заметила, что он посвежел.

— Ну разве что свинки, — Илэль вздохнула.

Девочка скучает, грустит, но держится, это внушает надежду на хороший исход мероприятия.

— Храм в некотором запустении. В левом приделе свили гнездо пикси, — пожаловался Иван Дмитриевич.

— О, я знаю, Вильго сказал, — оживилась эрра Ли. — А пойдемте прогоним их вместе! У Вильго есть пиксиловка.

…Мы с этом Капаидой и Вильго стояли у входа в левый придел, растерянно раскрыв рты. Пикси не только соорудили там гнезда (глиняные нашлепки с ветками и травой прямо на лбу бога Араина, того самого, с вечным скептическим настроем, впрочем, сейчас повод для депрессии у него был самый что ни на есть объективный) — они отстаивали территорию, пытаясь изгнать чужака. Местные пикси были зеленокрылые — тот, кого они клевали, гневно пища, крылья имел с фиолетовым оттенком. В воздухи парили какие-то волоски и клочки меха. Фиолетовый пикси отбивался, но шансы у него были невелики.

Первым опомнился Вильго. Он направил на рычащее и пищащее облако странное устройство с кожаными мехами, похожее на волынку. Инструмент издал сиплый звук. У меня заболели уши, а пикси на миг замерли и все как один, панически вереща, устремились в противоположную от устройства сторону. С другой стороны алтаря их поджидал помощник управляющего, весельчак эл Габай с сачком. Рядом с ним крутился Гвельс, больше мешая, чем помогая. Пикси путались в сетке, казались оглушенными и совершенно не сопротивлялись, когда эл извлекал их оттуда за ноги и складывал в мешок. Действовал он аккуратно и вреда лесному люду не наносил. Лишь однажды Габай нахмурился и пробормотал, вытаскивая очередную лесную феечку обратно: