Переплёт

Через пару дней мы закончили ремонтировать крышу, и я вернулся на ферму. Близилось Завершение, надо было резать свинью, нести в дом колоду и еловые ветки. Обычно я радовался приготовлениям к празднику, но теперь мне казалось, что Дарне вечно маячит где-то за спиной, приходит или уходит, и стоит лишь обернуться, как я увижу его.

Мы с мамой опалили щетину на костре и как раз тащили свинью в дом, когда во двор въехал Дарне. Я ощутил на себе мамин взгляд. Внезапно в нос ударила густая вонь паленой щетины и запах крови, пропитавшей одежду. Я чуть не задохнулся. Утерев пот со лба, повез тачку через открытые ворота. В сторону Дарне не глядел, хотя слышал каблуки его сапог, звонко цокнувшие о мощеный камнем двор, когда он спешился. Все так же не глядя на него, подошел к насосу и умылся ледяной водой. Потом два часа разделывал тушу, а закончив, установил коптильню во дворе и только к вечеру, когда уже стемнело, смыл с себя грязь и поплелся наверх. С колотящимся сердцем вошел в комнату Альты, но Дарне спокойно кивнул мне, будто уже забыл все то, что я ему наговорил.

— Приветствую тебя, Фармер, — проговорил он.

— Дарне, — промолвил я в ответ.

Он чуть склонил голову набок и вернулся к игре, в которую они играли с Альтой. Повисла тишина, изредка нарушаемая звуком брошенных костей, тихой бранью Дарне и хихиканьем Альты. Я стал распутывать упряжь, которую принес починить, но пальцы дрожали, и я никак не мог справиться.

После этого дня мы с Дарне, казалось бы, заключили перемирие. Просто старались не смотреть друг на друга, а если уж возникала нужда что-то спросить, то делали это бескровным обезличенным тоном, будто бы раньше никогда не встречались. Я опасался, что Альта заметит перемену в нашем поведении, и больше не метал на Дарне гневные взгляды, когда тот дергал ее за косу, ну а он оставил свой насмешливо-любезный тон. Однако моя сестра никого и ничего не замечала, когда он находился рядом с ней. Мне еще не доводилось видеть ее такой счастливой, и при мысли об этом болела душа. Я знал, что долго так продолжаться не будет: рано или поздно Альта поймет, что Дарне не любит ее.

Время шло, и вот уже до Завершения осталось всего два дня. Куда ни глянь, всюду в доме висели вечнозеленые гирлянды, блестящие звезды из золоченой бумаги и красные шары. На кухне пахло корицей и растопленным сливочным маслом.

Альта всю прошлую неделю плела гирлянды из плюща, но делала все очень медленно и кое-как, потому что больше смотрела на Дарне, чем на работу в руках. Теперь же она сидела на кушетке, завернувшись в одеяло, и раздавала указания, пока мы с Дарне развешивали гирлянды по стенам. Ее глаза разгорелись от восторга, и Дарне, то и дело поглядывая на нее, улыбался.

— Вот эта криво висит! Прикрепите в середине!

— Будет исполнено, миледи. — Парень отвесил поклон, держась за край гирлянды; стул, на котором он стоял, закачался. — Здесь?

Я быстро опустил взгляд на груду темно-зеленых листьев, уже потерявших свой блеск.

— Принесу еще булавок.

— Хорошо, — кивнул он. — Альта, смилуйся, необязательно же выверять все по линейке!

Я пошел на кухню и принялся искать булавки в ящике комода. Мама, перепачкавшись в муке, раскатывала тесто на столе. Раскраснелась точь-в-точь как Альта.

— Ох, Эмметт, будь добр, достань мне вон ту банку! И раз уж ты здесь, зажги плиту, отмерь фунт сахара и поставь вариться карамель. Куда подевался отец? Он обещал ощипать гуся!

Когда я наконец вернулся в гостиную, Альта с Дарне целовались. Я замер в дверях. Но нет, мне почудилось — эти двое просто танцевали. Он обнимал мою сестру и кружил по комнате; пара ловко лавировала между стульями, лица почти соприкасались. Дарне мурлыкал себе под нос мелодию, потом сбивался на шепот:

— Раз, два, три… влево… вместе… отлично… ах! Виноват, виноват!

Танцующие споткнулась, и он попытался подхватить мелодию с того же места, где та оборвалась.

— Ла-ла-ла… да, вот так… ла-ла ла, — пропел он, и Альта захихикала. — Ой, хватит, я больше не могу. Ты мне все ноги отдавила! — Смеясь, они остановились.

— Давай еще потанцуем, — попросила Альта.

— Тебе нельзя переутомляться.

— Я и не стану.

Моя сестра с улыбкой взглянула на него снизу вверх, часто-часто дыша. Какой же прекрасной она мне показалась в этот момент! Рука Дарне на ее талии выглядела изящной и тонкой: рука аристократа, который в жизни не проработал ни дня.

— А я устал, — промолвил он, откинул со лба завиток взмокших волос и отпустил Альту, и все это как будто одним жестом. — Так мы будем вешать бумажные цепочки? Кажется, твой брат пошел за булавками. — Он посмотрел на дверь и увидел меня.

— Эмметт! — воскликнула Альта и побежала ко мне, ступая легко, словно в танце. — Люциан учил меня танцевать вальс!

— Я видел.

Поставив на комод коробочку с булавками, я принялся сосредоточенно возиться с крышкой.

— Мы хорошо танцевали?

— Один из вас точно знает, что делает.

— Я никогда раньше не танцевала вальс, Эм. Не может же у меня все получиться с первого раза! Мне нужно тренироваться. — Она протянула руку Дарне, но тот рассмеялся и покачал головой.