Переплетения

– Сам увидишь, – произнес тот наконец. – Все произвели очень хорошее впечатление. Никто не был ни ненатурально владеющим собой, ни неестественно возбужденным или поверженным в шок. А ведь часто так узнаешь убийцу. Тот притворяется холодным как камень либо обезумевшим от отчаяния. Любое отклонение от нормы подозрительно, а эти все в норме. Более или менее.

– Или кому-нибудь из них известно, как он должен себя вести, – подсказал Шацкий.

– Да, врачу. Я тоже об этом думал. Кроме того, он больше других знал пострадавшего, вероятны мотивы. Я даже собирался запереть его на сорок восемь, если бы он чем-нибудь себя выдал. Но ничего подобного. Слегка заносчивый и нахальный, как все эти долбаные психи. Однако я не заметил, чтобы он лгал.

Дело говно, подумал Шацкий и движением руки остановил официантку, которая собиралась вместе с тарелкой забрать булочки и масло. Он столько заплатил, что съест все до последней крошки.

– Может, действительно несчастный случай при столкновении с каким-нибудь грабителем, – проговорил он.

– Может, – согласился Кузнецов. – Это все образованные, умные люди. Ты веришь, что кто-нибудь из них решился бы на убийство в таком театральном месте? Не нужно читать детективы, чтобы понять: нам предстоит принюхиваться к следам до конца. Никто в трезвом виде не совершает таких идиотских убийств. Нет смысла.

Кузнецов был прав. Дело становилось интересным. Похоже, им действительно придется искать мелкого грабителя, который случайно оказался убийцей. То есть нужно действовать шаблонно, подумал Шацкий, составляя в уме список поручений.

– Сообщите в прессе, что мы ищем людей, которые крутились там ночью и могли что-то видеть. Допросите всех ночных сторожей, охранников, ксендзов, работавших там в выходные. Узнайте, кто шеф замка и с кем Рудский заключил договор о найме, чтобы с ним потолковать. Я сам собираюсь поехать туда на неделе и внимательно все осмотреть.

Кузнецов кивнул, поручения прокурора были само собою разумеющимися.

– Только напиши в свободное время для меня бумажку, чтобы было основание.

– Ясно. И еще одна просьба, уже без бумажки.

– Ну?

– Последи несколько дней за Рудским. У меня нет никаких оснований его обвинять, но на сегодняшний день он самый подозрительный. Боюсь, смоется, и делу конец.

– Как это конец? Ты что, не веришь, что наша бравая полиция его найдет?

– Не смеши меня. У нас достаточно сменить место прописки, чтобы исчезнуть навеки.

Кузнецов громко рассмеялся.

– Да ты не только чинуша, но и циник, – сказал он, вставая из-за стола. – Передай привет своей прекрасной и весьма сексуальной супруге.

Шацкий удивленно приподнял бровь. Он не был уверен, что Кузнецов имеет в виду ту женщину, которая слонялась по его дому, жалуясь каждый день на новые болезни.

2

По пути в свою комнату Шацкий взял в канцелярии новую папку для дела. На ней стоял номер IDs 803/05. Невероятно. Еще немного, и у них будет тысяча зарегистрированных следствий, не побьют ли они прошлогодний рекорд? Похоже на то, что маленький лоскуток Варшава-Центра – самый темный пункт на уголовной карте Польши. Правда, большинство следствий касалось хозяйственных, финансовых и бухгалтерских прегрешений, которыми занимался специальный отдел. Все из-за того, что около 80 % всех польских фирм разместили свои офисы между площадью Люблинской Унии и Банковой площадью. Однако хватало и обычной уголовщины. Почти двадцать прокуроров в Первом следственном отделе районной прокуратуры занимались кражами, грабежами, изнасилованиями, драками. А часто и такими делами, которыми теоретически должны были заниматься специалисты по организованной преступности окружной прокуратуры. На практике звезды из ОП выбирали себе самые интересные дела, а «обычную стрелянину» оставляли в районах. Результат был таков, что окружной прокурор одновременно вел несколько дел, а районный – несколько десятков. Вплоть до сотни, если к текущим делам присовокупить те, которые лежали в шкафах, ожидая появления свидетеля либо рассмотрения в суде, а он мог многократно откладываться. Шацкий, имевший довольно комфортную позицию – он занимался только убийствами, на прошлой неделе попытался сосчитать все свои дела. Вышло сто одиннадцать. С Теляком – сто двенадцать. Сто одиннадцать, если сегодня вынесут результативный приговор по делу Пещоха, и сто тринадцать, если это дело завернут в прокуратуру. Но не должны, все идеально приготовлено, а Шайнерт, по мнению Шацкого, был лучшим судьей Варшавского округа.