Переплетенный

— Расскажу, — ответила Виктория так же мягко, ее слова были едва слышны. — И не называй меня так.

Рассказать ему что? Он ждал продолжения их разговора, но его не было.

— Так что происходит? — спросил он, выпрямляясь. Виктория подскочила, ее рука дрогнула над сердцем.

— О, Боже мой, — произнесла Мэри Энн, не давая возможности ответить другим.

— Что? — спросили они все в унисон.

Мэри Энн повернулась к нему лицом, мокрые глаза покраснели.

— Ты не поверишь. Наши матери… подожди. — Она потерла свои виски. — Я думаю, мне нужно начать сначала, иначе ты никогда не поверишь мне. Во-первых, пришли наши свидетельства о рождении, и оказывается, у меня две мамы. Та, что умерла после моего рождения, и та, что воспитала меня. Во-вторых… — Она показала Эйдену оба свидетельства о рождении. Его глаза расширились, когда он заметил, что дни и места рождения совпадают.

— Что это значит? — спросил он. — Для тебя и для меня?

Ее взгляд стал торжественным.

— Я не знаю, но собираюсь узнать. Все, что я знаю — это то, что моя мать — моя настоящая мать — могла путешествовать во времени, как ты, пока она не забеременела мной, и что она жила по соседству с тобой. Посмотри сюда. — Она снова показала свидетельства и указала на их адреса. — Сначала я не обратила внимания, потому что зациклилась на нашей дате рождения и больнице, в которой мы родились. На самом деле, я не думаю, что поняла бы вообще что-то, если бы не дневник моей матери.

— В одном месте она говорила о своей соседке Поле, которая также забеременела, только за две недели до нее. Она рассказывала о том, что чувствовала себя спокойнее, когда была рядом с Полой, после первоначальных страхов — ее слова, не мои — она уговорила моего папу отказаться от своей квартиры и арендовать дом рядом с Полой. Но чем дальше развивались их беременности, тем больше первоначальные страхи возвращались, пока они не прекратили зависать друг с другом. Она сказала, становилось больно находиться рядом с этой женщиной. Эйден, имя твоей матери — Пола. Они были беременны нами.

Что это значило? То, что их матери жили рядом и тянулись друг к другу? Настолько, чтобы родить детей в один день? Почему им стало больно находиться друг с другом?

«Так ваши родители жили рядом, и вы родились в один и тот же день в одном и том же месте», — сказал Элайджа. Было что-то в тоне его голоса, что-то твердое и мягкое, что Эйден не смог определить. «Они были на одной волне? Теперь ты умеешь делать то, что раньше делала ее мать, а Мэри Энн мешала ей. А теперь мешает тебе».

Может, нет.

— О чем ты говоришь? — спросил он требовательно.

Все в машине странно на него посмотрели.

— Дайте мне минуту, — сказал он. Они продолжали хмуриться, но кивнули. Он закрыл глаза, концентрируясь только на людях в голове. — Элайджа?

«Подумай о сходствах».

Сходства. Мама Эйдена успокаивала маму Мэри Энн. Мэри Энн теперь лишала способностей Эйдена. Но тот факт, что Эйден теперь обладал той же самой способностью… Боже милостивый.

Ева выдохнула потрясенно:

«Я сложила дважды два. Ты не можешь иметь в виду…»

«Могу», — ответил Элайджа категорично.

По телу Эйдена пробежала дрожь. Мысль была настолько абсурдной и дикой. И все же, могла быть она верной?

— Ты чувствовала себя связанной с ней с самого начала, Ева, — произнес он.

«Да, так и есть, но это не значит то, о чем ты думаешь».

— Что, если я действительно затянул вас в свою голову в день своего рождения? Мы сошлись во мнении, что вы человеческие души без собственных тел. Что, если на самом деле вы духи? Что, если вы умерли в день моего рождения в больнице, в которой я был? Что, если ты, Ева, на самом деле…

«Я не могу быть ее матерью! Я просто не могу. Я бы помнила о своем ребенке».

Так и было. Ева очень даже могла быть матерью Мэри Энн.

— Если бы ты не была втянута в мое тело, да, ты могла бы помнить. Но вы были втянуты в меня или, возможно, даже вынудили себя затянуться по какой-либо причине, и ваши воспоминания смыло. Вероятно, потому, что я был всего лишь младенцем, и мой ум не был способен вмещать или обрабатывать целых четыре жизни.

«Нет», — сказала она дрожащим голосом. — «Нет. Об этом не может быть и речи».

Он не сдавался. Теперь, когда идея была озвучена, он не мог не думать об этом.

— Это объяснило бы, почему я хотел обнять ее, почему ей хочется обнять меня. Я думаю, что вы почувствовали друг друга на глубоком душевном уровне.

— О чем ты говоришь, Эйден? — донесся надтреснутый и неуверенный голос Мэри Энн из темноты.

Точно так же другая мысль озарила Эйдена. Если души действительно были запутавшимися духами, то он должен был всего лишь помочь им освободиться. Он должен был помочь им сделать то, о чем они сожалели, что не смогли сделать. Тогда, подобно Джону, они унеслись бы в потусторонний мир. У них не было бы своих тел, но, по крайней мере, у них был бы мир.