Переполох в Академии Сказок (СИ)

Снегурочка подула на ладошки, и закружилась вьюга вокруг Чуда-Юда. Тот плевался огнем, рычал, извивался. А вьюга не утихала. Второй раз дунула Снегурочка, покрылись крылья чудища тонкой ледяной корочкой. И была она такой крепкой, что как Чудо-Юдо ни старался, не мог ее сломать. Так и рухнул наземь, обломав оба крыла, взвыл от обиды.

— Испепелю-ю!

И схлестнулось пламя со льдом, лишь искры со снежинками во все строны летели. Богумил вскинул меч, бросился было голову чудищу рубить, но вдруг…

— Нешто силы злые тебе отца и матери дороже? — раздался тихий голос Горыныча. — Они все слезы выплакали, увидеть тебя живым не чаяли… А ты такие страшные дела творишь! Одумайся, братец!

— Братец? — эхом отозвалась Лукерья, вглядываясь. Что-то неуловимое было в обоих змиях, только Горыныч лучился будто бы добром и светом, а все три пары глаз глядели с тоской. У Чудо-Юда же глаза были алые, голова всего одна. Но если вместо пятака представить морду, как у Горыныча…

И Богумил от нежданной новости замер, так и остался стоять посередь выжженного поля с занесенным мечом. И Чудо-Юдо как-то сжался весь, съежился, словно будь его воля, он бы с радостью провалился сквозь землю. А потом захлопнул пасть и грустно хрюкнул. И только растерявшаяся Снегурочка не успела вьюгу отвести, так и застыло чудище с изумленными глазами в снеговой корочке. Луша мягко взяла сестрицу за руки и прошептала:

— Вот чудеса…

— Делать-то теперь чего? — пробормотал Богумил, глядя, как осторожно согревает Горыныч брата, поочередно выдыхая пламя изо всех трех голов.

— Источник искать, — вздохнула ведьма. — Беду-то от Академии мы не отвели… Только где его отыщешь?

— А вон, — воскликнула Снегурочка, показывая куда-то тонким пальчиком.

Луша и Богумил обернулись. К ним приближалось огненное облако. Отчего-то пламя казалось черно-бордовым. Оно и горело, и вьюжило, и потрескивало, норовя прихватить все живое за собой. Снегурочка вскинула было руки, но Лукерья ее остановила:

— Это моя битва, сестрица. Навье пламя никаким снегом не потушить…

И не успел Богумил ее остановить. Прыгнула ведьма прямо в огонь, ни единого слова на прощанье не сказав.

Глава 33. Живительный огонь

В миг, когда, сами того не ведая, одновременно шагнули в навье пламя Ратислав и Лукерья, время будто остановилось. Застыло дыхание Горыныча, замерла на щеке Василисы одинокая слезинка, повисли в воздухе заблудившиеся снежинки, выпущенные Снегурочкой. А Богумил так и остался стоять, сжимая бесполезный против огня мечь.

За пламенным чертогом клубился алый туман. Двигаться в плотном мареве было тяжко, Луша выставила вперед руки, чтоб хоть на мгновение раньше, чем стукнется об нее лбом, почувствовать преграду. Вскоре ее ладоней коснулось что-то теплое. От неожиданности ведьма взвизгнула, и в тишине показалось, будто ее голос подхватили сотни других, унося куда-то вдаль.

— Не кричи, — раздалось в ответ.

— Ратислав? — неуверенно спросила Лукерья.

— А ты никак внучка Яги, — фыркнул богатырь, делая шаг вперед. — Говорено же было, в какую сторону идти, как ты здесь-то оказалась?!

— Сам-то хорош, я за лентой путеводной бежала, а ты? — а потом Луша по сторонам глянула и, не дождавшись ответа, выпалила, — Васена жива?

— Жива, — улыбнулся Ратислав. Как-то незнакомо, мягко так, с невысказанной любовью. — А царевич куда запропастился?

— Знаешь же, пламя навье не всякого пропустит, — буркнула ведьма, не удивляясь тому, что Ратислав без труда догадался, с кем явилась Лукерья. — И куда теперь?

Богатырь задумчиво огляделся, ухватил покрепче меч, что держал в руке, а потом зачем-то поднял его вверх. Долго глядел на начищенное до блеска лезвие, затем махнул рукой:

— Туда идем.

— Почему туда? — удивилась Луша. Она-то, в отличие от правнука Кощея, никаких знаков не углядела.

— Там что-то движется, — пояснил Ратислав, — я в отражении увидал. А я не люблю, когда что-то без моего ведома происходит. Вот и пойдем, поглядим.

Ведьма не стала спорить. И поглядеть было любопытно, и вдвоем с Ратиславом не так боязно, как одной. Она пыталась понять, отчего они в одном месте оказались, только ничего путного в голову не шло. Так и брели, каждый погруженный в свои мысли.

Идти пришлось недолго, туман вскоре рассеялся, явив простой бревенчатый колодец прямо посередь полянки. На веревке покачивалось худое ведро, а на жерди сидела…

— Жар-птица! — прищурился богатырь. — И ты здесь?!

— Конечно, — засмеялась огненная птица, разбрасывая искорки от пламенных крыльев. — А кого ты ожидал увидеть у источника?

— Никого, — честно ответил Ратислав. — И источников я ожидал увидеть два.

— Эх, молодо-зелено, — снова расхохоталась Жар-птица. — Что два, что дюжина, все одно.

— Как это? — не поняла Луша.

— Источник — не колодец с водицей, — ведьма тотчас уставилась на то, на чем сидела птица, но та махнула крылом, показывая, что спросить можно будет после, а сейчас лучше молча послушать. — Магия, она же не зелье, бурлящее в котелке. Она неуловима, невидима. Как можно заковать ее в сосуд? Молчите? Предки ваши пытались, думали, что им удалось.