Перепутья (СИ)

- Куда ты клонишь? Я не пойму, - Квинт помотал головой.

Очередная полуправда. Он догадывался, к чему было все это предисловие, но не смел в это поверить – слишком уж невероятно все выглядело.

Цезарь остановился и посмотрел ему прямо в глаза:

- Квинт, я не первый год тебя знаю. Ты талантливый командир и недавно ты еще раз это доказал. Будет очень прискорбно, если ты закопаешь свой талант в землю. Как ты относишься к тому, чтобы стать военным трибуном? Не могу обещать, что под моим началом, еще ничего не решено, но, если ты за, место я тебе в любом случае выбью.

От неожиданности Квинт отшатнулся назад и уставился на Цезаря широко раскрытыми глазами, не в силах выдавить из себя ни слова.

- Твоя травма тебе не помешает, - продолжал Цезарь, - Ты почти постоянно будешь верхом.

То ли аргументы против, то ли страхи, всплыли в голове, и Квинт тут же выпалил:

- Но я же сын простого лавочника! – непонятно зачем.

- Традиции, Квинт, штука хорошая, но иногда они только мешают, - без капли иронии в голосе, отозвался Цезарь, - Мы все помним, что случилось с Крассом[1]. А у него в ставке все были как на подбор.

Запас слов снова закончился, и, как и несколько десятков минут назад, Квинт снова беззвучно шевелил губами в бесплодной попытке придумать…

А что, собственно, придумать?

Цезарь продолжал напирать:

- Это очень хорошая стартовая площадка, Квинт. Да, ты уже не молод, но сделать первый шаг никогда не поздно. Твоему сыну потом будет намного легче, - после этих слов Квинт подавился воздухом и закашлялся.

Может быть, пока у него и не было сына, но этот аргумент был самым убийственным из всех, которые только можно было придумать. Да даже если и не будет – все равно. Калавии тоже будет проще, и уже ее дети смогут выбиться в люди.

- Ну так что скажешь? – Цезарь не сводил с него пристального взгляда.

- Я согласен – быстро выпалил Квинт. Пока в голове не появились еще тысячи аргументов “против”, которые убьют все аргументы “за”. Пока страх не победит здравый смысл, и не выдаст на гора ответ, о котором он будет жалеть всю свою оставшуюся жизнь.

Цезарь просветлел:

- И не переживай по поводу проскрипционных списков. Мы сегодня приняли указ. Все добавления после Перузинской войны аннулированы. Завтра будет объявление.

Раздираемый противоречиями, Квинт заторможено кивнул. Он еще никогда не оказывался в подобных ситуациях, и сейчас никак не мог сообразить, как реагировать и что говорить.

Самый неуместный и дурацкий вариант сорвался с губ сам по себе:

- Ты говорил, что у тебя ко мне два дела. Это одно. А какое второе?

На мгновение Цезарь отвел взгляд, а когда снова поднял его, от былого веселья не осталось и следа.

- Более… Деликатное, скажем так. Скажи мне, у тебя еще остались связи здесь, на Субурре?

- Смотря какие тебя интересуют, - Квинт поднялся с кровати и подошел к столу, задумчиво разглядывая амфору с вином, - Пока я с тобой сидел в галльских лесах, почти все мои друзья катились по наклонной.

- Именно такие и интересуют, - Цезарь кивнул.

А это уже было интересно. Квинт налил себе вина и, обернувшись, предложил:

- Будешь?

- А давай, - неожиданно, Цезарь согласился.

Второй чаши у Квинта не было, поэтому он протянул ему свою, а сам отпил прямо из горла.

- Росций держит игорный дом, Помптин в какой-то шайке крышует лавочников. Галла, хозяйка борделя, опять же. Кто ее не знает?

Цезарь опустошил чашу и поставил ее на стол:

- Я понял. То, что надо. Короче. Ты знаешь, что случилось с Лепидом?

- Не больше, чем все остальные, - Квинт нахмурился. Вино смыло недавнюю радость и, как ни странно, принесло серьезный настрой, - Пропал в середине января, никто больше ничего о нем не слышал.

Грустный смешок сорвался с губ Цезаря, и он помотал головой:

- За его исчезновением стоит Октавий. Я точно знаю, что какое-то время его держали там же, где держали меня, после чего… - он запнулся, - Я не знаю, что там случилось, но я знаю человека, который знает. Он прячется где-то здесь, на Субурре. Беглый раб. Мне позарез нужно его найти.

- Погоди, ты хочешь сказать, что… - глаза Квинта расширились в удивлении, а враз ослабшие пальцы чуть было не выпустили горлышко амфоры.

- Я пока ничего не хочу сказать, - отрезал Цезарь, - Пока просто нужно его найти, а потом уже думать дальше. Можешь помочь? Если я начну здесь светиться чаще положенного, это привлечет внимание, я бы хотел этого избежать. Как минимум, пока ничего не понятно.

- Конечно. Лепид тоже мой командир. Хрена с два я спущу это кому с рук, - в голосе Квинта звучала сталь, - Как выглядит этот гад?

Цезарь достал из сумки какой-то странный свиток, серый с одной стороны и прозрачный с другой, и развернул его. На прозрачной стороне появилось яркое изображение. Несколько тычков пальцем – и на ней отобразилась картинка с белобрысым усатым мужчиной.

- Вот, - сказал Цезарь, - Зовут Аймар. Германец. Раб Октавия, бывший гладиатор.

Подавляя в себе желание подробно расспросить его об этом свитке, Квинт склонился над изображением в попытке запомнить каждую, даже самую мелкую и незначительную деталь.

Наконец, он кивнул: