Перерождение

— Это твое прошлое, твои решения и поступки, и меня тогда еще и в проекте не было, — насколько могла безразлично пожала я плечами. — Так что не мне тебя судить, и никак мое отношение к тебе это не поменяет. Рыцарем в сияющих доспехах и джентльменом я тебя как-то никогда не считала. Меня ты устраиваешь, какой есть, пока не ведешь себя как полный засранец. Но предупреждаю: сунешь свой член куда-то кроме меня — и всему между нами конец.

Риэр сначала набычился и оскалился еще больше, но я в ответ только вздернула подбородок, подначивая возразить. Вместо этого альфа фыркнул, опуская плечи, а потом и вовсе заржал аки конь, совершенно расслабляясь, и боднул меня свой дурной головой в грудь, опрокидывая и устраиваясь сверху.

— Моя кусачая маленькая женщина и ее неповторимые ультиматумы, — проурчал он, лениво посасывая кожу на моей шее и нахально вынуждая раздвинуть ноги и пустить его к сладкому. — Ты знаешь, что произнося их голой и насквозь пропахшей нашим сексом, ты ведешь заведомо нечестную игру? Какие у меня шансы не согласиться?

— Никаких. Вот и соглашайся.

— Вот и соглашаюсь.

— А почему ты не… — Любопытство во мне боролось с растущим возбуждением и нежеланием снова спровоцировать дурные воспоминания у Риэра.

— Не что? Не отобрал стаю у Видида, когда мой отец однажды был найден со сломанной шеей в одном из горных ущелий? — Он приподнялся на локтях надо мной и опять будто провоцировал спросить, не его ли это заслуга. Но я не поддалась.

— Да, почему?

— Я хотел… даже явился на новую территорию, куда они перебрались за это время, смотрел в их лица, перепуганные в ожидании отмщения, жалкие… Они все жались к Видиду и его суке-матери, изображая сплоченную стаю. Но я видел в их глазах страх и эту готовность подчиниться сильнейшему, все равно кому, даже ненавистному нечистокровному, и вдруг не захотел всего этого. Мой инстинкт и сущность альфы узлами меня крутили и требовали взять свое, тем более я чувствовал, что братец мне не соперник. Но при мысли провести среди них всю свою жизнь стало тошно, и я понял, что на хрен мне все это не надо.

ГЛАВА 66. ОСМЫСЛЕНИЕ

Пугающие глаза с бесцветными радужками смотрели в упор. Так близко, что казалось, еще чуть-чуть — и я целиком провалюсь в одну из этих круглых ям-зрачков, очутившись в неизвестном, наполненном непроглядной тьмой пространстве. Жуткое ощущение, от которого хотелось отгородиться, инстинктивно цепляясь за все что угодно в попытке спастись от неизбежного соскальзывания на территорию чужой враждебной воли. Я представила себе, что сильные руки Риэра обхватывают меня вокруг груди и талии, останавливая и даря опору. Кошмарная визитерка ухмыльнулась. Я не могла этого видеть, ведь самого лица не было, только здоровенные зеньки, заслонявшие весь мысленный обзор, но прекрасно ощутила.

— Новые спецэффекты? — разбавила я пугающую тишину этого безмолвного разглядывания.

— Ему не удержать тебя. — Голос больше не был бесполым пришептыванием, теперь он походил на гулкий звон, заметавшийся внутри моего черепа и крушивший его содержимое.

В ответ я крепче сама вцепилась в воображаемые предплечья моего альфы, пользуясь ими как своего рода рычагами, чтобы отстраниться от опасности, и стало легче. Настолько, что нашлись силы нащупать поток моей связи с этой стервой. Представив его как ручей некой жидкости, я нарисовала у себя в голове огромную кучу камней, которые рухнули в него, преграждая путь.

— Не поможет, — злобно засмеялась сноходящая дрянь, но за смехом я почувствовала беспокойство, а еще дискомфорт. Это что же значит? Если она может мучать меня как-то, то и я в состоянии дать сдачи?

Громко сказано, конечно, учитывая, что "камни" моего монументального "завала" задрожали и стали потихоньку расползаться под сокрушительным давлением с другой стороны.

— Ты другая, — голос стал тише и теперь звучал почти нормально, словно она просто говорила в соседней комнате, отделенной от меня тонкой фанерной перегородкой, — почему ты другая?

— А почему ты такая, и зачем все это затеяла?

— С самцами проще, они не видят, когда их подчиняют, а потом уже не восстают. — Понятно. Мои вопросы игнорируются, это просто ее размышления вслух. — Или просто тебе помогают. Кто тебе помогает и почему?

В игру "я забиваю на твои вопросы и задаю свои" можно играть и вдвоем.

— А кто помогает тебе, и к чему вся эта суета?

Каменная насыпь моей импровизированной защиты неумолимо оседала, как куча сахара, размываемая горячей водой, и поток нашей связи снова быстро набирал силу.

— Изменения неизбежны, их время пришло, и никому их не остановить, — давление нарастало, снова начиная просачиваться в мой разум и медленно кромсая его. — Подчинись мне добровольно, и ты даже не представляешь, сколько получишь взамен.

— Извини, дорогуша, но я консервативна до безобразия. Терпеть не могу любые изменения, — огрызнулась я.