Перерождение

— Ты сама решила, что у меня встал от удушения, вместо того чтобы подумать, что он просто не упал от того, как ты ерзала по мне перед ним, а я после этого извращенец, детка? — насмешливо спросил Риэр, и его член, как будто тоже желая принять непосредственное участие в беседе, дернулся, приподнимаясь, а потом смачно шлепнулся обратно на живот.

— Это, — ткнула я пальцем в предмет нашего слегка чокнутого спора, — не похоже на "просто еще не упал".

— Рори, ты расхаживаешь тут передо мной голышом, походкой качественно оттраханной кавалеристки, оттопыривая задницу, и трясешь этими суперскими сиськами, какой, по-твоему, должна быть моя реакция? Он, — теперь уже Риэр указал на свой согласно кивающий инструмент, — чрезвычайно доволен проделанной работой и совершенно не против продолжить в том же духе. — Нет, этот засранец, кажется, надо мной откровенно потешается.

И вообще. Тут надо судьбы мира решать, а мы причины его эрекции обсуждаем. А кто виноват? Правильно, не я. Не у меня же стоит, я просто не могу перестать пялиться.

— Просто, блин, прикройся, ты меня отвлекаешь от долбаных серьезных мыслей, — неожиданно бомбануло меня, и я в сердцах топнула ногой.

Раздался треск, и, потеряв равновесие, я стала валиться набок. Перед самым полом меня поймал Риэр, а в ступне возникла острая боль.

— Тихо-тихо, пупс, — пробормотал альфа, возвращая меня в устойчивое положение, и тут же, опустившись на корточки, подпер мощным плечом, чтобы опять не завалилась. — Секунду — и я освобожу тебя.

Я посмотрела на свою ногу, и у меня глаза на лоб полезли. Топнув, я просто проломила пол, моя ступня ушла под него и там и застряла. А, между прочим, тут был не паршивый какой-то ламинат, а толстенные доски, может, даже дуб. Ни хрена ж себе. Нет, ну понятно, что я теперь, типа, сильнее, но… Все равно, ни хрена ж себе. В этих досках сантиметров пять толщины. От изумления неконтролируемая злость, бурлившая после этого экстремального пробуждения, резко осела.

Я еще переваривала это, когда Риэр аккуратно и легко, словно плитку мягкого шоколада, обломил дерево вокруг моей ступни и, подхватив на руки, понес в ванную. Яркий свет резанул по глазам, а когда я их все же открыла, ощутив под задницей холодную поверхность стиралки, то тут же устыдилась. На шее внимательно рассматривавшего мою ногу Риэра уже сейчас начали проступать жутчайшие синяки. Как я могла сотворить это?

Слезы подступили к глазам, и я снова зашептала "прости-прости", осторожно касаясь наливающихся бордовым гематом.

— Ой да хорош, — с легким раздражением, буркнул Риэр, но руку мою не оттолкнул, а скорее, наоборот подался навстречу прикосновению. — Ты мне объяснишь, что было? Я понял, что во сне что-то происходило, но ты совершенно не пахла страхом, и я не торопился тебя будить.

— И напрасно. Тогда я не покалечила бы тебя.

— Да что за ерунда. До утра все пройдет, — уже откровенно возмутился альфа. — По делу давай.

По делу, по делу, по делу-у-у… Я соскочила со своего насеста и торопливо направилась в душ, хмурясь, чтобы не упустить первую упорядоченную мысль.

— Скажи, а Мурат был обращенным или Зверорожденным? — спросила, настраивая воду.

— Обращенным, но уже приличного возраста, — ответил Риэр, вставая под струи рядом со мной и выхватывая из рук бутылочку с гелем.

— А Уравнители, они кто? Ну, в смысле, как ими становятся?

— Принято считать, что они потомки какой-то древней сущности. Их немало по миру, и большинство рождается и проживает обычную жизнь, понятия не имея о скрытых в их крови талантах. Но когда умирает один из действующих Уравнителей, то его сила сама находит подходящее новое вместилище. К чему ты это спрашиваешь?

— А сколько всего этих Уравнителей может быть?

— В смысле — одновременно? — Я кивнула. — Только двое. Всегда женщина и мужчина.

Даже не стала уточнять, была ли дама-Уравнитель более опытна и почему он не стал обращаться к ней. Женщинам же на войне не место, ага.

— То есть один Уравнитель помирает, его, — я покрутила в воздухе пальцем, — сила находит новую оболочку, а до того, как с ней обращаться и что делать, они должны доходить своим умом или там по наитию?

— Как-то так.

— А за пять лет, я так понимаю, опыта предыдущих поколений не впитать?

— Что такое пять лет? — пренебрежительно фыркнул Риэр. — Ерунда. А теперь скажи, к чему ты это спрашиваешь?

— Погоди, я мысль потеряю, — проворчала я, при этом с удовольствием подставляясь его мыльным ладоням, скользившим по коже. — Объясни мне теперь, как создается Сонмище. Вот я или любой из моих связанных можем прям сейчас пойти и начать кусать всех, чтобы создать такую личную армию?

Риэр развернул меня к себе и положил руку на лоб, озабоченно всматриваясь в глаза.

— Пупс, это все еще ты?

— А кто же еще? — уставилась я в ответ. — Ну так что?

— Нет, никто из твоих связанных не потянет создать Сонмище. А вот ты… — Риэр, видимо, чисто автоматически коснулся синяков на своей шее. — Ты — возможно. Вообще, прежде Сонмища создавались только сильными альфами. Для создания каждого круга нужно немалое количество энергии, Рори. И возникает разрыв в кайме.