Перерождение

– Он у дороги, где всегда много машин, – объяснила девочка, дергая себя за рукав.

– Ты живешь там с мамой?

Эми не ответила. Никогда в жизни Лейси не встречала людей, которые в присутствии других умели настолько уходить в себя. Даже оторопь брала: девочка словно не видела ее и не слышала. Лейси чувствовала себя исчезнувшей с лица земли.

– Я знаю одну игру, – наконец объявила монахиня. – Давай сыграем!

– Что за игра? – недоверчиво спросила малышка.

– Я называю ее секретики. Я рассказываю тебе свой секрет, а ты мне свой. Ну как, согласна?

– Угу, – пожала плечами девочка.

– Ладно, договорились. Чур, я первая! Однажды, совсем маленькой, примерно в твоем возрасте, я сбежала из дома. Дело было в Сьерра-Леоне, откуда я родом. Я страшно разозлилась на маму, потому что она не пускала меня в луна-парк, пока не сделаю уроки. Мне страшно хотелось пойти, ведь подруги рассказывали про разные аттракционы с лошадями, которых я обожала. А ты лошадей любишь?

– Наверное, – кивнула Эми.

– Лошадей все девочки любят, а я ими просто бредила. Назло маме я отказалась делать уроки, а она без лишних церемоний отправила меня спать. Я разозлилась, шумела, топала ногами, а потом решила: вот убегу от них, тогда мама пожалеет, что не пустила меня в луна-парк. Глупости, конечно, но именно так я рассуждала в тот момент. Ночью, когда родители и сестры заснули, я выскользнула из дома. Не зная, куда бежать, я спряталась в соседнем поле. Хотела просидеть там всю ночь, чтобы утром услышать, как мама, не обнаружив меня в кроватке, испугается и начнет громко звать по имени. Ничего не получилось: в поле было холодно и страшно, поэтому я тихонько вернулась домой и шмыгнула в свою комнату. – Лейси посмотрела на Эми, которая не сводила с нее глаз, и заставила себя улыбнуться. – До сегодняшнего дня я никому об этом не рассказывала, никому на свете. Ты первая об этом слышишь. Ну, как тебе мой секретик?

Девочка буквально сверлила монахиню взглядом.

– Ты… Ты вернулась домой?

– Угу, – кивнула Лейси. – Злость куда-то исчезла, и утром ночные приключения казались страшным сном. Я даже сомневалась, что впрямь убегала в поле. Зато сейчас, много лет спустя, не сомневаюсь: убегала, действительно, убегала! – Монахиня ободряюще похлопала Эми по руке. – Теперь твоя очередь. Какой секрет расскажешь?

Девочка потупилась и ничего не ответила.

– Любой, можно даже маленький.

– Мама за мной не вернется, – проговорила Эми.

* * *

Ничего не добились и прибывшие на вызов полицейские. Старшая из них, плотная белая женщина с по-мальчишески короткой стрижкой, беседовала на кухне с Эми, а ее коллега, симпатичный афроамериканец с правильными чертами лица и гладкой кожей, расспрашивал Лейси о беглянке-матери. «Она нервничала? Находилась в состоянии алкогольного или наркотического опьянения? Во что была одета? На какой машине приехала?» Вопросы сыпались как из рога изобилия, но Лейси чувствовала: полицейский задает их лишь потому, что этого требует протокол, а в возвращение матери Эми не верит. Ответы Лейси он записал в блокнот и чересчур поспешно спрятал его в карман. На кухне полыхнула вспышка: сотрудница полиции сделала фотографию Эми.

– Вы сами позвоните в Отдел по защите прав детей или этим заняться нам? – спросил полицейский у Лейси. – Понимаете, в сложившейся ситуации разумнее всего подождать. Сию секунду определять девочку в приют бессмысленно, тем более что завтра – выходной. Пусть лучше побудет в монастыре, если, конечно, вы не возражаете. Мать мы объявим в розыск, посмотрим, что получится, а девочку пробьем по базе данных о пропавших детях. Не исключено, что мать вернется сюда, – в этом случае девочку ей не отдавайте и свяжитесь с нами.

Едва перевалило за полдень, а в час должны были вернуться сестры, которые по четвергам и пятницам до обеда работали в местном благотворительном фонде – раскладывали по полкам товар, раздавали бедным семьям консервы, пакеты с крупой, соус для спагетти и упаковки подгузников. Лейси всю неделю мучилась насморком – три года прошло, а она так и не привыкла к сырым мемфисским зимам! – поэтому сестра Арнетт велела остаться в монастыре: к чему усугублять простуду? Очень в духе сестры Арнетт, хотя с утра Лейси никакого насморка не чувствовала.

Монахиня взглянула на полицейского, и в следующую секунду решение было уже принято.

– Да, конечно, так и сделаю!

Вероятно, из-за скоропалительности решения Лейси не сказала вернувшимся сестрам, откуда в действительности взялась девочка. «Это Эми, – представила она, когда сестры снимали в фойе шарфы и пальто, – дочь моей подруги, которой пришлось срочно уехать к заболевшей родственнице. На субботу-воскресенье Эми останется с нами». «Сказка» сочинилась на диву легко, Лейси сама удивилась: ни привычки, ни практики не было, а слова собрались в гладкие фразы и без малейших усилий скользнули с губ. Монахиня с тревогой взглянула на Эми: не выдаст ли ненароком, но в глазах девочки читалось понимание. Малышка умела хранить секреты!