Перерождение

– Итак, взвесим-ка все «за» и «против» в вопросе с получением этой самой защитной печати, – сказала я Барсу, соизволившему сегодня усесться на табурет с противоположной стороны стола и в кои-то веки, глядевшему на меня с умным видом. – И пока оставим в стороне тот факт, что мне ее еще никто не торопится давать. В чем плюсы? Я не должна буду больше бояться и высматривать повсюду желающих покуситься на мою свободу и телесную неприкосновенность. Мне можно будет не переезжать. Я смогу не торопиться со сменой работы.

Загибая пальцы под чутким наблюдением Барса, я продолжила разглагольствовать:

– И пофиг на Максимку! Его нервические припадки утихнут, ну не настолько же я ему нужна, чтобы слишком долго злиться на пустом месте. Уволить меня ему пока просто не за что, он козел, конечно, но не самодур и не идиот, а поводов подавать я не намерена. И даже если ему вот прям край охота меня снова поиметь и он возьмет и домогнется внаглую, то так ему неумному и надо! – я кровожадно ухмыльнулась, вспоминая акт возмездия в подворотне, и в очередной раз сожалея, что не разошлась тогда на полную. Ну не ожидала сама от себя такого, будет еще возможность – исправлюсь. – Пусть потом ходит за ребра держится или гипс на носу носит. Отгул в полнолуние? Да легко, в принципе! Главное «веселье» происходит ночью, а если еще со дня начнет колбасить, то всегда могу позвонить и сослаться на недомогание. Ну будет это повторяться из месяца в месяц. И что? Вряд ли кто-то, а уж тем более Максимушка, обратит внимание на такую цикличность. Да и обратит… что он должен подумать?

Я налила себе еще одну кружку чая и продолжила прикидывать.

– Следующий пункт. Если мне не страшен будет ни один серый волк, то и чертов самовлюбленный альфа мне ни к чему. Так что Риэр идет на хрен вместе со всем его хамством, беспардонностью и секс-услугами, не имеющими никакой ценности в силу их чрезмерной общедоступности.

Прикрыв глаза, прямо представила, как говорю Риэру, что он может проваливать, а лицо у него вытягивается, вытягивается… Ой, Рори, кончай фантазировать о его лице! Кто сказал, что он вообще еще раз заявится, чтобы ты имела удовольствие полюбоваться эффектом. Тем более, зная этого мерзавца, можно точно утверждать, что он найдет чем испортить момент моего триумфа. Короче, сидеть и фантазировать о таком совершенно не по-взрослому.

– Но в любом случае подведем итог, – почему-то уже не так оптимистично сказала вслух. – С одной стороны, я имею сплошные плюсы в виде возвращения к нормальной жизни по прежним правилам, за исключением времени полнолуния, когда я опять буду зависеть от кого-то из-за безопасного места. С другой, избегнув одних опасностей, имею все шансы встрять в еще более скверные.

Барс счел нужным прокомментировать мой монолог хриплым «мяф-ф!».

– Нет, ну а что ты хотел? – возмутилась я. – Где ты видел, чтобы вот прям все идеально и только в твою пользу? Я тебе авторитетно заявляю: вся жизнь – это вечный выбор между плохим и еще худшим! Уж я знаю, о чем говорю! Главное – верно определить, что просто плохое, а что совсем поганое. Понятно?

Коту надоели мои рассуждения, он спрыгнул с табурета и, дернув пушистым хвостом, отправился прочь с кухни, да и я решила на этом закругляться. Все просто: для начала мне нужно найти возможность хоть приблизиться к этому Исайтари, потом как-то добиться чуточку его внимания и постараться узнать непосредственно из первоисточника все тонкости получения от него защиты, а уж потом… потом решить, надо оно мне или нет.

Я улеглась в постель, с твердым намерением не думать пока ни о чем, а уж тем более о поведении долбаного Риэра. Но разум – странная субстанция, чем настойчивее отмахиваешься от чего-то, тем назойливее это лезет в голову. Так что через какое-то время я уже прямо ненавидела альфу за его молчаливо-пренебрежительный уход. Называется, возьмите женщину, одну штуку, добавьте ситуацию сомнительного или раздражающего свойства, одну штуку, и заправьте это достаточным временем в одиночестве для раздумий. И получите черт-те что взрывоопасное на выходе. Чем дальше, тем больше мне казалось, что явление Риэра вообще не несло своей целью хотя бы немного вникнуть в суть моей проблемы. Ушлепок просто явился провести со мной дисциплинарную работу. Продемонстрировал мне, что это я существую, чтобы решать иногда его проблемы физиологического свойства, а совсем не он мои, какие бы там ни было. А значит, пошел он! Уже ради того, чтобы у альфы больше не осталось права со мной подобным образом обращаться, можно пойти на сделку с этим Двоедушным! Последней моей мыслью было, на каком месте Исайтари ставит эту свою печать.

– Я попытаю счастья с Двоедушным, если ты подскажешь как, – сообщила я Витрису поутру, – но только после полнолуния.

– Как хочешь, – кивнул он. – Как насчет очередного совместного ужина?