Перерождение

– Не дождешься! – ответила, выпроваживая его.

Глава 34. Маша

Рабочая неделя пролетела незаметно и, можно сказать, беззаботно. А это значило, что никакие страшные или просто чудные сны мне либо не снились, либо я их просто не вспоминала, проснувшись. Максимушка сдулся и перестал отравлять мне жизнь так же внезапно, как и начал это делать, и в среду утром даже положил на мой стол коробку вишни в шоколаде, но до устных извинений не снизошел. Но мы не гордые, нас не дергают – и то счастье! Двуногие козловолки любых мастей неожиданно на горизонте также не возникали. Что опять же не могло не радовать. Хотя гадкое чувство из-за молчания Риэра скреблось в душе, как на него ни шикай. Но я решила считать это очередным жизненным уроком. Если с тобой происходит нечто плохое или странное, то это только твои проблемы. Не то чтобы я сама прежде обладала чрезмерной отзывчивостью, так что ожидать этого от других людей, а уж тем более нелюдей, – глупо и наивно. Позволять себе обижаться на весь свет за это – тоже неумно. Гораздо конструктивнее будет, например, ценить посильную и, что немаловажно, добровольную помощь того же Витриса, пусть она и не носит безвозмездный характер. Позитив же? Позитив! Ну и что, что с отдачей. А что бывает за просто так? Правильно, только неприятности и всякие гадости.

– У меня шикарное предложение! – сообщил Витек, подвозя меня домой в пятницу вечером. – Завтра я с утра за тобой заскочу, и поедем на ярмарку фермерскую. Там такое мясо завозят… м-м-м… свежачок! В холодильниках магазинных не валялось и черт-те чем не пахнет!

С необходимостью стабильно питаться невинно убиенными животными я уже смирилась. Без этого ощущала себя вечно голодной и раздраженной. А последние два дня мой и так неслабый аппетит стал удивлять своими все возрастающими размерами. Рыжий объяснил это тем, что луна начала прибывать, и, следовательно, ее влияние на организм быстро возрастало, готовя тот к будущему обороту. А на него нужно немало физических ресурсов, так что желание жрать как не в себя – это совершенно нормально и с приближением полнолуния только усилится. Ему стоило только упомянуть о свежем мясе, и мой желудок запел как полковой оркестр, хотя, когда я ела в обед в рабочей столовке, на меня и так косились наши дамы, извечно морящие себя диетами, как на ненормальную. Ну а что делать?

– А знаешь, моя идея может стать еще более великолепной! – ухмыльнулся Витрис, и я на него подозрительно покосилась. – Я могу сегодня вообще остаться у тебя с ночевкой!

– Перебьешься! Нам с Барсом самим места в этой избушке мало! – отмахнулась я.

С момента разговора о ночном визите Риэра рыжий не позволял себе обычных намеков на возможность нашего не отягощенного моралью сближения, но, очевидно, ничто хорошее не может длиться вечно.

Следующим утром мы толкались между торговыми рядами, уже нагруженные, как мулы, пакетами с вкусностями, но Витрис, видимо, задался целью закупить запас продовольствия на случай внезапного апокалипсиса, так что упорно пер вперед, то и дело тормозя перед очередным прилавком. Меня изрядно утомило окружающее мельтешение и жутко раздражало обилие всевозможных запахов, от которых абстрагироваться никак не выходило, так что я периодически предпринимала попытки поныть и воззвать к его совести, но пользы от этого не было никакой. Потому что у этой наглой рыжей морды совести не было в принципе.

– Надеюсь, это не тот самый придурок, что уделал тебя в прошлый раз? – раздался смутно знакомый женский голос прямо над моим плечом, заставив подпрыгнуть и развернуться. – Ты мне показалась совсем не глупой девушкой, Аврора, чтобы остаться с ним.

Пакеты выпали из моих рук, когда я ошалело уставилась в лицо заговорившей со мной. То есть в то самое место, где ему положено быть. Потому как на его месте было сплошное ослепительное голубоватое свечение, которое, кажется, готово было спалить к чертям мою роговицу.

– Ма-а-ать моя! – шокированно пробормотал Витрис где-то позади, и я, очнувшись от первого впечатления, заморгала и затрясла головой, стараясь вернуть себе нормальное зрение и одновременно вспомнить имя девушки, подвозившей меня из больницы.

Катя? Мила? Маша! Точно!

Еще мотая головой, я глубоко вдохнула, и волосы на затылке встали дыбом, заставив попятиться. Долбаная Маша не человек вовсе… она как я, но только… Сила… вот, выходит, как она ощущается! Внутри начало дребезжать и содрогаться, а в голове, словно все ускоряясь, заморгала лампочка: «Беги-беги-беги!» Рядом с Риэром я такого не ощущала совершенно, может, потому что сразу его воспринимала как сплошную угрозу. Тегиля я тоже боялась априори – предупреждений никаких не надо. А вот тут наконец ощутила в полной мере. Эффект светящейся головы быстро проходил, и спустя несколько секунд я уже вполне отчетливо могла видеть черты стоявшей напротив женщины, но вся кожа ее так и оставалась испещрена сплошной сеткой тончайших, мягко мерцавших нитей, находившихся в непрерывном движении и складывавшихся в какие-то символы.