Перерождение Артефактора (СИ)

Но далеко уйти он не успел. Дверь магазинчика резко распахнулась и внутрь влетела женщина в широкополой шляпке и богатом платье. На её запястье плотно сидел широкий серебряный браслет в виде лозы винограда.

— Я слышала, вы продаёте карликового барана! — с порога выпалила она и решительным шагом подошла к прилавку, мимоходом бросив в мою сторону пренебрежительный взгляд.

— Всё верно, — осклабился хозяин.

— Вот только мы уже договорились о сделке, — ровным тоном проговорил я. — Сожалею, госпожа, но вы немного опоздали.

На мои слова женщина скривилась и вздёрнула подборок:

— Брось, солнцеголовый. Такие, как я никогда не опаздывают. Мы всегда приходим вовремя.

— И все же ваши часы сбились, — пожал я плечами и повернулся к продавцу. — Здесь пять тысяч, как мы и договаривались.

Я высыпал на прилавок горсть золотых и серебряных монет.

— Я дам десять тысяч, — невозмутимо произнесла незнакомка.

— Мы уже договорились, — не глядя на неё, напомнил я хозяину.

— По рукам не хлопнули, товар не передали, — огрызнулся он, с интересом разглядывая женщину. — Госпожа ведь у нас проездом? — поинтересовался он. — Хотите приобрести сувенир?

— О, вы совершенно правы, — хищно улыбнулась она. — Утром мой корабль отправляется в Четвёртое море, и карликовый баран будет отличным подарком моей сестре, она давно о таком мечтала. Ну? Десять тысяч вас устроит?

Ага, как же, сомневаюсь, что у такой сучки вообще есть семья, с которой она поддерживает тёплые отношения. По взгляду вижу, что она этого барашка на шапку пустит и жаркое сделает. Некоторые «гурманы» любят жрать мясо ценных зверей, вместо того, чтобы добывать с них «обновляемые ресурсы». Вроде той же шерсти карликового барана.

— Эй, мужик, — я начал терять терпение. — Уговор был, не заставляй меня напоминать. Но если тебе на это плевать, я готов дать тебе двенадцать тысяч.

Я уже едва сдерживался, чтобы не схватить его за грудки.

Но увы, сейчас как раз та ситуация, когда насилием делу не поможешь. Если я не собираюсь его грабить, конечно же. В остальных случаях стоит его хоть немного прижать, и мерзавец упрётся и из принципа не продаст мне барана.

Придётся играть по его правилам.

— Двенадцать тысяч — это здорово, — покивал мужик, наслаждаясь процессом. — Но ведь наш долг гостеприимных хозяев дать леди возможность получить незабываемые впечатления от нашего города. Так ведь, парень? А карликовый баран как раз таким впечатлением и станет.

И вновь он уставился на посетительницу, как голодный кот на сметану.

Женщина криво усмехнулась.

— Мне нравится твой подход, торговец. А ещё мне нравится сложившаяся ситуация. Двенадцать тысяч? Это всё, что ты можешь предложить, мерзкий солнцеголовый? Жалкие гроши? Катись вместе с ними куда подальше. Таким, как ты, не место в приличных заведениях! Торговец, я даю двадцать тысяч!

Сжав кулаки, я недобро уставился на женщину.

— Чего пялишься? — усмехнулась она. — В драку полезешь? Выставишь себя полоумным дикарём? Твои оранжевые зенки не пугают меня. Лишь вызывают желание выцарапать их.

Резко выдохнув, я улыбнулся.

— Такая красивая и ухоженная дама, а такаю грубая и невоспитанная, — сказал я. — Ай-ай-ай! Говорили мне, что богатые женщины опаснее мегалодонов, а я не верил.

— Ты за языком-то следи, солнцеголовый, — поморщилась она. — Не нравится мне твой тон.

— А мне браслет ваш не нравится, — пожал я плечами. — Раз уж кичитесь деньгами, могли бы что-нибудь подороже жалкого серебра купить.

— Да как ты смеешь, грязный выродок! — прошипела она, подавшись вперёд.

О, как её проняло. Памятная вещица, что ли?

Ну да бес с ней.

Я повернулся к торговцу, который откровенно наслаждался представлением.

— Уважаемый, эта дама уплывёт, а нам с вами ещё в одном городе жить. Давайте решим вопрос полюбовно. Так уж и быть, я напишу вам долговую расписку на двадцать пять тысяч. И сегодня же вечером донесу всю сумму — увы, с собой таких денег не ношу.

— В одном городе жить? — хмыкнул торговец. — Ты меня запугиваешь, что ли?

А ты испугаешься?

Эх, остался последний способ. Но не люблю я его — мерзко это, прикрываться другими людьми. Но ради милого барашка, ради того, чтобы он не попал к этой расфуфыренной сучке, придётся.

— Вы ведь знаете, кто мой отец? — с равнодушным видом спросил я. — Александр Лаграндж — значимая фигура в Торвиле. Близкий друг губернатора. Да и я тоже в хороших отношениях с обеими госпожами дель Ромберг.

— Что, солнцеголовый, за спинку своего папика решил спрятаться? — попыталась подначить меня женщина, но столкнулась с полным игнором. — Пф! — не выдержала она.

Я же пристально смотрел на торговца, который уже почти скалился от злости.