Перерождение (история болезни). Книга четвертая. 2003–2004 гг.

Выступал докер Ленинградского морского порта, рассказавший как именно в рамках буржуазного юридического права докеры, отказываясь от сверхурочных, от работы на старом аварийном портовом оборудовании, заставили хозяев порта принять практически все свои требования о новом коллективном договоре, о заработной плате. Пока шла их забастовка, железнодорожные пути, причалы и рейд Финского залива оказались забитыми гружеными вагонами, судами и танкерами. Не помогли штрейхбрехеры. Убытки превысили меру давления хозяев на профсоюз, и они сдались.

Выступали профсоюзные вожаки, рассказывали о судебных тяжбах, о том, как власти выкидывают защитников рабочих коллективов за ворота, а рабочие через суды отменяют этот произвол. Главное было в том, что мне удалось увидеть людей дела. Маленькая женщина из Ярославля О.А.Бойко, проявив исключительную волю и юридическую грамотность, при поддержке рабочих дважды восстанавливала себя в качестве председателя заводского профкома. Они в полном смысле – борцы. Они хорошо знают, что иначе нельзя, так как «насилие питается покорностью, как огонь – соломой». Это – слова В.Г.Короленко. Хорошо выступила наша, саратовская, делегатка О.Н.Афанасьева, рассказавшая о борьбе ее рабочего коллектива с грабительским Управлением дорожного строительства области.

Выступили и В.А.Тюлькин, и В.Г.Терентьев от РКРП-РПК, и Арефьев от КПРФ. Наши говорили о необходимости подготовки революции, товарищ из КПРФ о референдуме как конечной цели рабочего движения. Вслушиваясь в их выступления, становилось отчетливо их различие: первые – ленинцы, большевики, представитель от Зюганова – меньшевик. Это доказывает, что раскол, возникший среди марксистов на 2-м съезде РСДРП в начале 20-го века, не может быть исчерпан тем временем и имеет непреходящее значение. Мне показалось все же, что В.А.Тюлькин не воспользовался вполне таким событием как съезд рабочих вожаков, не дал конкретного критического анализа выступлений, не раскрыл перспективы развития рабочего движения, не вдохновил участников, а ведь это были революционеры. Как бы на его месте выступил В.И.Ленин?

На съезде присутствовал, но не выступал, Пригарин – известный марксист, возглавляющий маленькую группу своих последователей, деятельность которой практически неизвестна и ограничивается Москвой. Очень приятный интеллигентный человек, охотно присутствующий на крупных собраниях РКРП-РПК, но не более того. Жаль, что не было Шеина («Трудовая солидарность») и О.С.Шенина (СКП-КПСС). Впервые увидел А.В.Крючкова, еще недавно сопредседателя РКРП-РПК, редактора газеты «Мысль». Серьезный, молчаливый, несколько нелюдимый человек, болезненного вида, как бы выпадавший из общей товарищеской доброжелательной атмосферы, характерной для съезда рабочих.

Верно и то, и это стало ясно присутствовавшим на съезде, что работа по превращению масс рабочих в класс, по воспитанию их классового сознания предстоит огромная, причем на острие рабочего движения должна быть марксистско-ленинская партия, и именно РКРП-РПК. Рабочее движение должно исходить из необходимости социалистической революции как единственной возможности восстановления советской власти и возвращения собственности трудящимся. Фаза протестного движения (демонстрации, митинги, голодовки, отдельные забастовки), при всей ее важности и неизбежности, решить эту задачу не в состоянии. Как выразился М.В.Попов, власть даже нуждается в таких, ограниченных, формах борьбы рабочих, так как они не приводят к конечной цели, не страшны для нее и сохраняют трудящихся в положении «гарнира к правительственным котлетам». При нынешнем уровне борьбы трудящихся власть беспрепятственно будет продолжать грабить народ.

Съезд как средство обмена опытом борьбы рабочих коллективов, как коллектор этого опыта сыграл свою роль.

* * *

Замечаю: у молодых еще нет объектов памяти, она неглубока, у 40-летних таких объектов уже много, но их значимость не понята, у пожилых – почти все объекты существенны, но уже в прошлом, и, как правило, никому не нужны.

* * *

В Саратове встали трамваи. Оказалось, что в одном из вагонов умерла старая женщина. Сидела и умерла. Состав остановился. За ним все, что были на маршруте. В течение часа ждали милицию, которая зафиксировала это событие. Затем еще час ждали скорую помощь, которая забрала труп женщины, положив его на носилки. И только потом трамваи тронулись. Какая оперативность, какая координация! Тысячи пассажиров два часа стояли на остановках, не зная причины задержки движения, а десятки водителей и кондукторов бездельничали, сидя в вагонах. А если бы случился теракт? Как бы повела себя наша доблестная милиция и наша нищая скорая помощь? Неужели иначе?

* * *