Перерожденная (СИ)

Он не ответил, даже глаза отвел, что лишь укрепило в этом подозрении.

Неужели те чувства, что испытывал ко мне Эрбин, не более чем отголосок другого чувства? Почему-то стало обидно и в то же время я ощутила облегчение. Все честно. Мы оба не испытываем друг к другу достаточно сильных чувств, тем проще будет не притворяться.

— Думаешь, мои чувства к тебе недостаточно сильны?

Эрбин вздохнул, а я мысленно выругалась. Как же неприятно, когда твоя голова — открытая книга для собеседника! Уже успела отвыкнуть от подобного.

— Я хочу, чтобы ты был со мной честен. Ты ведь знаешь, зачем я пришла. И я хочу определенности между нами.

— Знаю, — Эрбин кивнул, поднялся из-за стола и подошел к окну. Встав вполоборота ко мне, устремил глаза на сад, прекрасно видимый отсюда. — Ты испытываешь ко мне дружескую симпатию и благодарность. Считаешь, что если не сможешь быть с тем, кого любишь, то по крайней мере, тебе будет легче рядом с тем, кто любит тебя. Думаешь, мне приятно принять от тебя такую жертву?

— Это не жертва, — с жаром возразила я, осознав, насколько оскорбительным ему могло такое показаться — то, что он для меня всего лишь запасной вариант. Хотя руководствовалась я вовсе не этим. Мне и правда хотелось отблагодарить его за все, что он для меня делал все это время. Но что это, как не жертва?

— У нас с тобой будет много времени, чтобы твои чувства изменились, — тихо сказал он. — Со временем любовь, которая раньше казалась всепоглощающей, ослабевает. Может, ты сумеешь стать счастливой с кем-то еще. Необязательно со мной.

— Но в твоем случае любовь не ослабла, ведь так?

Эрбин стиснул зубы и я поняла, как сложно ему об этом говорить. Но уже не могла смолчать. Я должна узнать все до конца. Понять этого мужчину и потом уже решить, что делать дальше.

— Правда, хочешь узнать эту историю? — тяжело выдохнул он.

— Хочу! Хочу понять тебя лучше. Для меня ты пока остаешься запертым на множество замков. Я даже не уверена, настолько ли сильны твои чувства ко мне. Иногда кажется, что с твоей стороны это всего лишь дружеская симпатия.

Я тут же устыдилась. Какое право я имею требовать от него признаний, если сама не люблю? И все же важно было узнать правду. Почему могущественный Властелин выбрал именно меня?

Чтобы помочь ему начать, я решилась задать более нейтральный вопрос:

— Ты сказал, что был когда-то Воином Светлого бога. Как получилось, что в итоге оказался здесь… Тем, кто ты есть сейчас.

Губы Эрбина тронула горькая улыбка. Он вернулся за стол, задумчиво устремил глаза вдаль и произнес:

— Иногда судьба и боги любят играть с нами. Сочетать настолько противоположное в людях, что это кажется невозможным… — помолчав, продолжил: — Ты ведь слышала о Сумеречных ведьмах?

Не совсем понимая, почему речь зашла об этом, я неуверенно кивнула.

— Да, Асдус водил меня к одной из них. Ее слова произвели сильное впечатление. Наверное, в таких людях и правда есть что-то запредельное. Связь с сумеречной энергией.

Эрбин как-то болезненно улыбнулся.

— Так и есть. В одних больше, в других меньше. Среди людей мира смертных тоже встречается подобная связь, хоть и реже, чем здесь. Но ни в пограничье, ни в мире людей эта связь не сочетается с тем, что противоположно ей.

— О чем ты?

— О том, что я как раз из таких «счастливчиков». Можешь ли ты представить, что значит быть сумеречным колдуном в мире людей, да еще в сочетании с силой избранника Светлого бога?

У меня перехватило дыхание. Я даже не нашлась, что сказать на это, только хлопала глазами, пытаясь переварить услышанное. Но такое плохо укладывалось в голове.

— Странное стечение обстоятельств, — продолжил Эрбин, не глядя на меня и, по-видимому, и не ожидая ответа. — Моя мать была сумеречной ведьмой, от которой избавились, когда прознали о ее способностях. Я тогда был еще совсем маленький. Около трех лет. Но я помню тот день так, словно все случилось вчера. То, как в наш дом ворвались двое людей с известными тебе амулетами. Позже я узнал, что сами по себе сумеречные ведьмы не излучают ту энергию, на которую амулеты реагируют, как на нечисть. Только лишь, когда ведьма творит свое колдовство. Но им достаточно было слухов от тех, кто пользовался услугами моей матери, чтобы прийти и проверить. Достаточно было прижать амулет к ее лбу, как он засветился алым. И это стало для нее приговором. Меня Воины заметили не сразу. Испугавшись чужаков, я прятался под кроватью, пока они мучили мою мать.

— Это ужасно, — выдохнула я, чувствуя, как начинает колотить дрожь.

— Она до последнего смотрела на меня, мысленно посылая приказ не высовываться из укрытия. Тогда я толком не понимал, почему могу разговаривать с ней так, не прибегая к обычной речи. Не знал, что простым смертным такое не под силу. Во мне была та же сила, что была в ней. И если бы они это поняли…

— Неужели Воины Светлого бога могли бы хладнокровно убить ребенка? — выдавила я, не в силах поверить в подобное.