Перерожденный грех

— Вот главная причина, из-за которой я влипла в эту историю. — Она еще крепче затянула вокруг себя одеяло, как будто эта тонкая вещица могла защитить ее. — Послушай, я не хотела причинять тебе неприятности. Если ты позволишь мне остаться еще на две следующие ночи Новолуния, после этого я уйду. Я просто не могу бродить снаружи, иначе начну убивать варгов.

Уйдет? Черт возьми! Возможно он и не хотел, чтобы подобное произошло, но это случилось и ни за что на свете она не уйдет с его ребенком. Да уж, потому что у него были прекрасные задатки отца.

Он схватил с пола свои джинсы, где оставил их, когда раздевался. Он знал, что Кара очнется после перевоплощения, испытывая сильную похоть, и честно говоря, ее желания произвело эффект и на него. В тесном помещении подвала, он был под сильным влиянием ее ферамонов и был не достаточно джентльменом, чтобы не предложить свои услуги.

— Ты никуда не пойдешь, — произнес он, натягивая штаны.

— Что, прости?

— То, что я сказал. — Он надел фланелевую рубашку. — Ты собиралась мне рассказать? Если бы в Эгиде не узнали твой маленький секрет, ты бы разыскала меня, чтобы сообщить, что я обрюхатил тебя?

Упрямый огонек в ее глазах послужил ему ответом.

— Ты и не собиралась мне рассказывать, — прорычал он.

— О, да ладно, — усмехнулась она. — Не изображай тут из себя жертву. Ты шантажом заставил меня с тобой трахаться, а потом ушел не оглядываясь. Ты даже не спросил моего имени.

Это потому, что он слышал, как ее называли по имени, так что ему незачем было ее спрашивать… но да, он был довольно немногословен.

— А ты собиралась попросить мой номер телефона? Договориться о свидании? Потому что ты тоже меня ни о чем не спрашивала.

— Ты не дал мне ни малейшего шанса! Ты просто оделся и ушел, прежде, чем я сумела отыскать свое нижнее белье. И ты не обернулся, и не произнес что-то типа: "Эй, если ты вдруг забеременеешь, я был бы не прочь узнать об этом".

— Ну, сейчас я знаю.

— И? Ты намерен жениться на мне? — Ядовитым сарказмом было пропитано каждое ее слово. — Взять меня к себе и оборудовать детскую?

Брак? Детская? У него была аллергия на эти слова. Он и до Улы был не способен размышлять о чем-либо подобном, а после того как ее убили, подобные желания умерли вместе с нею. В тот день он просто обезумел, и гнев стал его единственным спутником.

— Да, — произнесла она горько. — Как я и предполагала. Я сказала потому, что мне нужна помощь, но ни на что больше я не претендую в отношении тебя.

— Это мой ребенок, — прорычал он. — Ты не заберешь его у меня.

— Посмотрим, — выплюнула она. — Я как-то не рассчитывала на подобный разворот событий. Ребенок не вещь. И тот факт, что он от тебя, еще не делает тебя родителем. Мой отец относился ко мне как к собственности, затем Эгида. Я не позволю, чтобы к моему ребенку относились подобным образом. Уж лучше не иметь вообще никакого отца, чем иметь никудышного.

Она и раньше упомянула своего отца, но ни с такой обидой, и подозрение расцвело у него внутри.

— Это он сдал тебя Эгиде.

— Да. — Она моргнула, и Люк подумал, что она пытается смахнуть слезы. — Я надеюсь, что он пытался помочь мне. Он слышал, что в ПС-Х велись разработки вакцины.

— Но Эгида открыла на тебя охоту.

Она кивнула.

— Я ощущала себя преданной. Словно меня посчитали шпионом.

Да, Люк мог себе представить, что организации тысячелетиями охотившаяся на сверхъестественных существ трудно было представить, что оборотень работал на них из чистых побуждений, вряд ли они в это поверили.

— Я защищу тебя, но тебе придется остаться со мной. Никаких побегов.

Она немного поколебалась, но когда он коснулся ее, она отстранилась от него.

— Это просто утреннее недомогание, — произнесла она, затем откашлялась. — Если я останусь, нам следует обсудить это.

Люк направился к лестнице.

— Обсудим. — Когда он сам немного разберется во всем этом.

— Чем быстрее, тем лучше. Поскольку кроме беременности, существует еще и вирус, и члены Эгиды идут за мною по пятам.

— Я знаю.

— Но?

Христос, этот парень способен хоть на небольшое перемирие?

— Но я не готов к разговору.

Внезапно она оказалась прямо перед ним, и глаза ее полыхали гневом.

— Это скверно. Есть вещи, от которых тебе не удастся сбежать.

Сбежать. Он ни от чего не собирался убегать, он только взял тайм аут. Перед этим, хотя…

— Я не трус, — проворчал он.

— Серьезно? Поскольку я и не догадывалась, что побег от всех тех женщин, с которыми ты переспал является признаком доблести. Или я не права? Есть хоть одна с которой ты перепихнулся и от которой ты не слинял, чтобы избежать эмоциональных обязательств?

Внутри его вспыхнула ярость, и он так крепко стиснул зубы, что был готов поклясться, что слышал, как хрустнули его коренные зубы.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — прорычал он.

— Я знаю тебе подобных. В Эгиде их предостаточно. Похоже я угодила в точку?

Угодила. Еще как угодила. Всю свою сознательную жизнь он избегал эмоциональных обязательств. Поскольку он являлся медработником, то должен был уметь абстрагироваться от своих пациентов, но он умудрился просто транспортировать их, не заботясь об их дальнейшей судьбе.