Пересборка социального. Введение в акторно-сетевую теорию

В дальнейшем для меня важны не опровержения — доказательства того, что другие социальные теории ложны,— а предложения. Как далеко можно продвинуться, исключив общепринятую гипотезу, что существование социальной сферы дает социальным наукам легитимную систему координат?[11] Если физики начала прошлого века оказались в состоянии отвергнуть общепринятую теорию абсолютно неподвижного и бесконечно пластичного эфира, смогут ли социологи открыть новые возможности движения, отбросив идею социальной субстанции как «ненужную гипотезу»? Это настолько маргинальная позиция, и у нее так мало шансов на успех, что я не вижу никаких оснований быть беспристрастным и щепетильным по отношению к совершенно разумным альтернативам, которые вполне могли бы разбить ее вдребезги. Так что я буду настойчивым, а зачастую пристрастным, чтобы ясно выявить контраст между этими двумя позициями. Зато в обмен на такую несправедливость я постараюсь быть по возможности последовательным и дойти до самых крайних выводов из той позиции, которую выбрал для эксперимента. Мое испытание заключается в том, чтобы посмотреть, сколько новых проблем может быть извлечено на свет, если неуклонно, даже слепо, следовать всем обязательствам, к выполнению которых вынуждает нас эта новая отправная точка. Окончательная же проверка состоит в том, чтобы к концу книги выяснить, в состоянии ли социология ассоциаций принять эстафету у социологии социального, прослеживая различные типы новых и более активных связей, и сможет ли она унаследовать все, что было легитимного в притязаниях науки о социальном. Как всегда, о результатах—была ли проверка пройдена успешно или нет — судить читателю.

Для любителей возводить научную дисциплину к какому-нибудь почитаемому основоположнику стоит подчеркнуть, что подобное различие между двумя разными пониманиями обязательств социальной науки вовсе не ново. Оно присутствовало уже в самом начале существования этой дисциплины (по крайней мере, во Франции) в давней дискуссии между старшим по возрасту Габриэлем Тардом и Эмилем Дюркгеймом, оказавшимся победителем[12]. Тард всегда сокрушался, что Дюркгейм отказывается от задачи объяснения общества, смешивая причину и следствие и подменяя изучение социальной связи политическим проектом, направленным на социальную инженерию. В противоположность своему младшему оппоненту он настойчиво утверждал, что социальное — это не особая область реальности, а принцип соединения; что нет оснований выделять «социальное» среди других ассоциаций, таких как биологические организмы или даже атомы; что становление социальной науки вовсе не требует разрыва с философией, в особенности с метафизикой; что на самом деле социология — что-то вроде психологии взаимодействия[13]; что изучение инноваций, особенно науки и техники, является областью роста социальной теории; что экономика должна быть преобразована сверху донизу, а не использоваться как туманная метафора, описывающая расчет интересов. Но, прежде всего, он рассматривал социальное как циркулирующий поток, изучать который надо новыми методами, а не как специфический тип организма. Нам нет необходимости принимать все характерные особенности Тарда, а их много, но в галерее портретов выдающихся предшественников он — наряду с Гарольдом Гарфинкелем — один из очень немногих считавших, что социология может быть наукой, объясняющей, на чем держится общество, и не использовавших его как средство для объяснения чего-то другого или как подспорье для решения политических проблем эпохи. То, что Тард потерпел полное поражение от «социологов социального»—до такой степени, что на целое столетие оказался вытесненным в призрачное существование,—не доказывает, что он неправ. Напротив, это делает нашу книгу даже более необходимой. Я убежден, что если бы социология больше унаследовала от Тарда (не говоря уже о Конте, Спенсере, Дюркгейме и Вебере), она бы могла быть даже более значимой дисциплиной. И до сих пор — как мы увидим к концу книги — у нее есть для этого ресурсы. Обе традиции легко можно примирить: вторая из них — просто возвращение к задаче, которую первая слишком быстро посчитала решенной. Факторы, в прошлом объединенные под рубрикой «социальная сфера»,—это всего лишь элементы, которые в будущем предстоит собрать в то, что я назову не обществом, а коллективом.

Габриэль Тард — альтернативный предшественник альтернативной социологии

Габриэль Тард (1843-1904) был судьей, а затем криминалистом-самоучкой, стал предшественником Бергсона в Коллеж де Франс. Несколько цитат дадут нам представление о сильном контрасте между двумя линиями мысли. Вот тардовское определение общества: