Пересечь сплошную

Вообще, не знаю зачем мы это все разглядывали. Поехала и поехала себе мама соседа, скорее всего, в близлежащий супермаркет за продуктами — обычное дело. Просто, видимо, чтобы разбавить неудобное молчание, пялились на нее безмолвно.

- Брусчатку поменяли? - оценивающе прищурился Юрка, на то, что пытались скрыть теперь медленно съезжающиеся ворота.

- Кто? Что? - не поняла я. - А. Да. Осенью еще, - быстро сообразила я, припомнив разведенную бурную деятельность еще в прошлом году во дворе напротив. Два-три дня там безвылазно возились рабочие, таская песок и камни.

- Нормально получилось…

Я пожала плечами: «Наверное». Чужая вымощенная площадка у дома меня вообще мало интересовала, а пространные разговоры ни о чем тем более.

- Так что ты хотел? - напомнила.

Теперь пожал плечами Юра.

- Просто заехал.

- Просто?

- Угу. Что нельзя?

Что тут ответить? Я просто выпала в прострацию.

Заявление, что я шлюха. Пощечина, залепленная с яростью и со всего размаха. И за дело как бы вообще-то. За измену. Не дождалась я его. Все это случилось каких-то три дня назад. И сейчас внезапно как ни в чем не бывало вопрос: «А что? Нельзя просто приехать?».

Сюр какой-то. Я что, все еще сплю?

Логично, что у меня сразу возник встречный вопрос:

- Зачем?

Юрка вздохнул, обернулся назад, склонился в сторону задних сидений и достал оттуда сначала белого плюшевого медведя, а за ним коробочку с «Рафаелло». И сунул мне все это в руки. Мне! В руки!

Представляю, как я выглядела с отвешенной челюстью и обалдевшим лицом. На коленях у меня сидел ростом с ребенка медведь. Конфеты я тоже не знала куда приткнуть. Так и остались они у меня в застывшей руке.

- Зачем? - повторила я и попыталась пристроить бело-красную коробку на приборную панель автомобиля. Игрушку же куда запихнуть я пока не могла сообразить. - Не надо мне ничего. Ты что притащил? Зачем? Юр, блин…

Плюшевый зверь упирался ногами в обшивку крыши и отказывался возвращаться на заднее сиденье. Еще и Юра помешал мне его назад вернуть, снова усадил на колени.

- Я это тебе брал. Он твой. Забирай. Мне он не нужен.

- Да и мне тоже, - разозлилась я. - Зачем? Блин, Юр. Зачем? Отдай кому-нибудь.

- Отдай сама. Или выкинь, - огрызнулся. Отвернулся. Засопел. Желваки заходили. Сглотнул.

У меня тоже комок в горле разом скопился. За что мне все это? Вытерпеть пощечину оказывается было в разы проще, чем то, что происходило здесь сейчас.

Просто потаскухой ощущать себя намного легче, чем той, кто напрочь разбил чьи-то мечты.

Даже если сказать: «Прости» - это казалось будет выглядеть как насмешка и издевательство. Поэтому я молчала. Или все же сказать?

Я раскрыла рот, но Юрка меня опередил:

- Юль, давай все забудем? - заявил он неожиданно. Так что я остолбенела еще сильнее. - Посчитаем, что ничего не было. Я не вспомню. Обещаю. Я ни разу тебе не вспомню!

Юра говорил отчаянно и даже кажется умолял. А я не знала что делать. Нет, оплеуха — это, что ни говори, была как милость. Я бы даже лучше сейчас их две вынесла или даже три, чем выслушивать все это.

Юрка посмотрел с надеждой на меня, но нашел на моем лице только растерянность.

- Юль?

Я покачала головой.

Он вздохнул, сложил руки на руль, уткнулся в них подбородком и бесцельно уставился за окно.

- Я не могу. Понимаешь? Я не могу. Я попробовал. Вчера, позавчера, поза-позавчера… Все не то. Давай будем считать, что мы теперь квиты. Я ни с кем больше не хочу. Понимаешь? Не хочу. Я не могу тебя забыть. Не могу.

Ужас какой-то…

- Три дня прошло всего, - без сарказма, но скептически заметила я. О каком могу-не могу может быть речь? - Юр...

- Пять лет, - возразил он.

Ах, да! Действительно. Пожалуй, уже скоро пять лет, как мы с ним были вместе. Были и сплыли. А так бы пять лет исполнилось скоро нашим вялым, но таким постоянным отношениям. В них все до недавнего времени было четко и понятно расписано и разложено по полочкам на долгие-долгие годы вперед. А теперь я все рушила. Зачем? Все равно со Стасом мне ничего не светило. Любить он меня любил, а вот пытаться строить со мной будущее отказывался. А Юрка и любил, и хотел…

Снова стало жалко себя. По щеке скатилась слезинка. Я смахнула ее в плюшевым ухом. Потом еще одну. Шмыгнула.

Юрка обернулся, а потом притянул меня к себе. Обхватив мою голову прижал к груди, а после долго наглаживал мне волосы, утешая словно расстроившегося ребенка. Я душно дышала в резко пахнущую одеколоном футболку и, наверное, даже намочила ее слегка своими слюнями. А он меня все гладил и гладил. От недостатка воздуха, вместе с наглаживанием, я вскоре все-таки избавилась. Долго не выдержала. Несмотря на тоску, печаль и жалость к себе, дышать мне все же хотелось. Выбравшись на волю я глубоко и с наслаждением вобрала в легкие воздух, немного взлохматила волосы в том месте, где они уже казалось совсем прилипли к черепу. А потом Юрка поднял мое лицо и поцеловал.