Пересечь сплошную

Все же это внушительный отрезок времени. Мне даже как будто стало легче дышать, когда прекратились постоянный контроль за мной, вечные недовольства и упреки. Я теперь даже могла спокойно пойти в клуб развлечься, если бы я вообще в него когда-либо ходила. Но знание, что теоретически это возможно и в ответ не возникнет претензий, меня вдохновляло. Однако ни какие злачные места я все равно не ринулась посещать. У меня и подруг-то было всего две. Но одна из них уехала учиться в Питер, и последние два года мы виделись с ней только на каникулах, а вторая хоть и осталась здесь в городе, но и с ней после окончания школы мы ненамного чаще пересекалась. У нее своя личная жизнь, у меня своя. К тому же «моя личная жизнь» не особо жаловала мои выходы в общество. Юрка — собственник и ревнивец, и он ратовал за поддержание моего достойного морального облика, который подобает держать приличной девушке. А я же девушка очень правильная и хорошая. Случай с Кириллом не в счет. Это небольшое недоразумение и исключение из общих правил, которых я всегда старалась придерживаться, большей частью благодаря как раз Юрке. 

Этой своей серьезностью он, между прочим, и сразил моих родителей. Они его уже почти обожали. Я так думаю, если бы он еще и не прикасался ко мне до брачной ночи, они бы ему и нимб на голову водрузили. Но тут он немного лоханулся, так же, не спрашивая ни у кого разрешения, обесчестил меня накануне последнего учебного года в школе. Снова решил сам за нас двоих, что, пожалуй, пора переходить на этот уровень отношений. И я всерьез считала, что это хорошее качество для парня. Самостоятельное принятие решений. Я за ним как за каменной стеной. 

Моя подруга Ирка, не та, что уехала, а та, что осталась здесь, совершенно не разделяла со мной такие взгляды. Она вообще к Юрке относилась предвзято. Просто личная антипатия. 

— Конечно круто, — возмущалась она, — однажды он возьмёт и сам решит, что ты ему больше не нужна. Зачем ему твое мнение? Захотел — объявил всем, что ты его девушка, захотел — передумал и бросил.

Я лишь фыркнула в ответ: 

— Юрка? Бросит меня? Да никогда! 

Я не могла четко и конкретно объяснить, почему я в этом была до такой степени уверена, но интуиция мне подсказывала, что это так.

Мой солдатик мне исправно звонил раз в неделю по выходным дням, когда ему разрешено было пользоваться сотовым телефоном. И если честно, я так и не чувствовала, что он уехал, казалось, что он до сих пор находился где-то рядом. 

А потом начались студенческие будни. В первый день занятий я ужасно нервничала. Встретиться с одногруппниками, с которыми я последний раз виделась на гулянке по поводу закрытия сессии, было боязно. Как поведет себя Кирилл Крайнов, и кто вообще в курсе происшедшего на вечеринке? Возможно, со стороны мои переживания выглядели смешно. Подумаешь, пьяный поцелуй. Для кого-то возможно и «подумаешь», а я, пока шла в институт, вся издергалась. Да и, вообще, входить в оцепенение я начала уже за пару недель до начала учебы. В мозгах все чаще прокручивались сцены моего гнусного обжимания с парнем, при этом я тяжело вздыхала и крепко зажмуривала глаза. Стыд и сожаление. 

— Пить меньше надо, — укоряла я себя, и в который раз соглашалась с этим утверждением на все сто. 

Естественно, мои стенания были напрасны. Хотя не так уж и бесполезны. Во всяком случае, я получила хороший урок, измучив себя предварительными мыслями и страхами. Теперь в будущем, в состоянии любого подпития, я вряд ли бы еще раз так поступила, даже если бы возник передо мной трижды красавчик.

Для Крайнова случившееся, как я потом с облегчением поняла, оказалось как раз из разряда — «подумаешь пьяный поцелуй», и теперь я лелеяла надежду, что помимо этого «подумаешь», он возможно и не помнил ничего.

При столкновении со мной в стенах института он был ко мне равнодушен. Более того, я получила взгляд сквозь себя, как через пустое неинтересное место. Это немного обидно — оказаться невидимкой, но облегчение от того, что инцидент замялся, все же взяло верх. И вот тогда начались студенческие будни. 

А Юрка все так же исправно звонил мне раз в неделю в положенное время. Мы с ним делились новостями, которые не совсем были новостями, а, скорее, обычной рутиной. Я учусь, он служит, мы, как полагается, скучаем и, конечно же, любим друг друга. Со дня расставания прошло три месяца, оставалось девять. Время летело, у Юрки тащилось. Я согласна — служить тяжело, вдали от дома и близких, ну и любимых. Тем не менее, я считала, учеба — это тоже не сладкая жизнь. Зубрежка и ранние подъемы изо дня в день, утомляли, а впереди еще снова маячила сессия. Кто сказал, что студенческая жизнь — это обязательно весело, с присутствием множества забавных приключений? Ничего подобного. Скукота.