Пересекая реки

У придорожного кафе водитель остановился на кофе. Пассажиры пошли делать заказ, кто-то даже взял покушать. Анна взяла местный лимонад, продавщица с остаточным русским даже взяла оплату в рублях. Возвращаясь от барной стойки к машине, Анна остановилась с открытым ртом. Все те же виды, но ракурс совсем другой. На этом участке не было тумана, солнце кажется ближе. Навес над входом с деревянными столбами и резными перилами играли роль рамки, взгляд полностью сфокусировался на видах: скалистые горы с оскалом, местами покрытые зелено-золотистым. В эту секунду Анна захотела превратиться в птицу и улететь, оставив на земле свой развод, проблемы на работе, неоправданные социальные ожидания.

А вы почему кофе не взяли? водитель с маленькой, по-кавказски, кофейной кружкой оказался за спиной девушки. Он по-армянски держал кружку с вытянутым мизинчиком и с фшиканием выпил первый глоток.

Я не любитель кофе, она улыбнулась. Этот вопрос был привычен.

Отчим и армянские родственники всегда критиковали ее за растворимый кофе.

Да, русские пьют толка растворимый кофэ. Это разве кофэ, ослиная моча. После паузы он продолжил: Вы в Тилвиз3 отдыхать едете или по делам?

Она поняла Тилвиз, Манана бабо и Дживан тоже Тбилиси называли на старый лад.

Я в Тбилиси проездом. Мне в Армению надо, опередив вопрос, почему же она с ним не доедет до Еревана, Анна добавила: Через границу Садахло мне до деревни ближе, чем из Еревана.

Этот маршрут привычный для жителей Тавушского края, даже при перелетах из Тбилиси предпочтительнее, так как два часа до столицы Грузии ближе, чем четыре часа до Еревана.

А, ну понятно тогда. Но если передумаете, можно и со мной поехать.

Я на такси поеду, уже договорились. Он приедет из Баграташена к 11 часам на автовокзал, где вы меня высадите.

Первый раз вижу, чтобы русские ехали в армянские деревни. Он еще раз смачно фшыкнул горячий кофе.

Я там все летние каникулы проводила с 1995 года. Правда, на машине еду в первый раз. Да и последние восемь лет там не была, все некогда.

В какой-то момент жизни Анне показалось, что это больше не круто. Её однокурсники отдыхали в Турции и в Европе, Армения не звучала респектабельно. Несмотря на все уговоры Манана бабо, она так и не поехала туда, все пытаясь уехать в настоящую заграницу. В студенческие годы денег не было, они с мужем еле сводили концы с концами. Неработающий муж занимался танцами целый день, а ее подработки хватало только на пропитание.

Анна джан, не понимаю, зачем тебе этот питух? Ходишь за ним везде, говорил Дживан, как-то заметив ее поздно ночью в дверях дома. Мужчина, за которого надо бороться, не мужчина, ахчик4 джан.

Он мне нравится, Дживан, если я не буду бороться за счастье, то он ускользнет, и счастье тоже ускользнет вместе с ним.

И все твои диэты. Посмотри, кости остались.

У меня бока висят, какие кости? Святослав танцор, вокруг все худые и стройные, и мне надо похудеть.

Они с Дживаном как друзья были. С матерью она никогда не говорила о том, что думает и задумала. Люба была занята сыном и карьерой, да и в дочке она была уверена – не потеряется, сама все разрулит. Ее уверенность в дочке превратилась в безразличие это не значило безразличие к ее судьбе, это выглядело в глазах Анны «моей маме все равно».

После свадьбы Люба с Дживаном решили не оставлять молодых на съемной квартире и дали свою вторую совместно приобретенную им на время, пока те не купят свое.

Послушай, Анюта, мое терпение кончилось. Пусть уже твой муженек поработает. Ты его содержишь, а мы с Дживаном лишаемся дохода от аренды к пенсии. Люба хотела помочь, вытолкнуть дочь с ее мужем-лентяем в некомфортные условия. Вот предупреждаю за два месяца. У тебя есть диплом, у него есть танцевальные навыки, найдите жилье, пусть работает.

После переезда в комнату пара продержалась еще год, потом распалась со скандалом. Анна обратно набрала вес, теперь она была не милой пухляшкой, а девушкой с лишним весом. А ее усердный труд на работе продвинул по карьере. Только работа и спасала с момента развода. Ей не хотелось ничего, кроме как побежать на работу и вернуться поспать. Ни здоровье, ни внешность ее не интересовали. Может, поэтому она так быстро освоилась в Дагестане.

Зеленый микроавтобус высадил девушку на автостанции. Анна оглянулась, Тбилиси она так и не посмотрела. За окном были только советские постройки и рынки, это не весь Тбилиси, просто маршрут неудачный, она даже реку Куру не увидела с прибрежными постройками. Где городская баня, где мост дружбы, где поют грузины?

Вишневый «Опель астра» седан из самой первой серии, с армянскими номерами, ждал ее. Прокуренный салон сразу вернул ее в дни летних каникул, когда отец Дживан катал ее на тракторе и курил. Дядя Степан засыпал с сигаретой во рту. Он умер два года назад, Анна на его похороны не смогла поехать, закрывала кредиты, оставшиеся от бывшего мужа.