Переселение на Марс

Неунывающий Айзик не имел намерения проматывать оплаченные государством полгода студенчества на бесплодное бдение над спряжением глаголов или зубрежку сучковатых слов. “Я стар, и память моя ослабла, скукожилась, отторгает новое, – думал Айзик, – но я не на столько стар, чтоб разлюбить жизнь и не желать удовольствий!”

Все же Айзик одолел некий минимум миниморум, дабы держаться на поверхности не утопая. Он не любил скудость, и был мастер добывать деньги и со вкусом тратить их. Айзик быстро смекнул, что занятия в классе приведут его к нищете и никуда больше. Не в книги надо глядеть, а в глаза людям. Задавать вопросы и мотать на ус ответы. Чем больше заведено знакомств, тем скорее окажутся среди них полезные. Припомнилось Айзику, как в свою земную бытность слышал он от какого-то просвещенца, мол, скучна теория, а древо жизни бурно зеленеет. Или что-то в этом роде. Тогда едва обратил внимание на нечестивые слова, а сейчас осознал правоту безбожника. “Удивительное дело – мысль умная, а не из Священного Писания взята!” – подумал Айзик и испугался своим отступническим суждениям.

К выпускному балу, как насмешливо называл Айзик прощальный вечер в Кампусе адаптации, у бывшего хасида был готов план вторжения и завоевания. Он не удостоился дополнительной стипендии, как отличник учебы Гершель, но ничуть не сетовал на лицеприятие. Столица не для Айзика, он не поедет в Марс. Город Зюдмарс доставит ему личный успех. Он намерен покорять провинцию.

Покинув Кампус вполне адаптировавашимся, Айзик поселился на окраине Зюдмарса у крестьянина, с которым раньше познакомился впрок и, как оказалось, не напрасно. За скромную плату он получил в свое распоряжение комнатушку и сарай. У своего некорыстолюбивого домохозяина взял напрокат два чемодана и ослика, такого, что самого Айзика не сдюжит, но при хорошем фураже и ласковом обращении не откажется везти небольшой груз.

Свои скромнейшие сбережения Айзик вложил в приобретение галантереи. Он руководствовался простой купеческой заповедью – успех не в том, чтобы дорого продать, а в том, чтобы дешево купить. Приобрел товар оптом у заводчиков и потому по низким ценам. Запасы разместил в сарае. Он умел тороговать и рисковать. В Божине хасид Айзик не сразу сделался цадиком, сначала разбогател. Кто знает, какие добродетели притягивали голытьбу к наставнику – то ли праведность, то ли добычливость…

Многоопытный в прошлом негоциант начал новое восхождение с самого низу – с торговли вразнос. С утра наполнял чемоданы, связывал их ремнем и возлагал на спину своего зафрахтованного товарища. Айзик не углублялся в город, где магазинов много, а состоятельных жителей мало. Он шествовал по окраинным улицам, где в особняках проживали люди с достатком. Человеку нравится глядеть на ближнего сверху вниз и покровительствовать – приятно ощущение силы и значимости. “Крутиться надо среди богатых, от них скорее дождешься проку, чем от бедняков. Люби почтенную компанию и будь в ней худшим!” – этому Айзик в позапрошлой жизни выучился, да и на себе проверил.

“Перчатки! Чулки-носки! Кружева! Ленты! Гребенки! Пуговицы! Нитки! Иголки! Скатерти! Бусы! Брошки!” – выкрикивал Айзик помолодевшим звонким голосом. Он выбирал дневное время, когда мужчины трудились в своих конторах, а женщины скучали дома. Он избегал мужей не из опасения ревности, тем более, что это бедствие было мало распростанено на Марсе, а потому как знал, что для уличного разносчика мужчина – плохой покупатель. Ассортимент товаров предназначался для женщин. Даже обеспеченная дама любит купить подешевле, и Айзик продавал недорого, зато много. Для незанятой делом хозяйки поторговаться и потолковать с продавцом – утеха и развлечение. В марсианском языке Айзик не был силен, но темпераментом, мимикой и жестами хорошо дополнял небогатый лексикон.

Если никто не отзывался на громкие призывы, Айзик стучал в дверь ближайшего дома. Только хозяйка откроет незваному гостю, как неученый психологии, но многоопытный Айзик незаметным движением поставит ногу в дверь, а лицо его осветит широчайшая улыбка.

С помощью смелого употребления куцего словарного запаса и красноречивой жестикуляции Айзик демонстрировавал и расхваливал галантерею потенциальной покупательнице. “Не верь в товар – верь в рекламу!” – говорил себе Айзик. Буря швыряла на трюмо в прихожей сокровища из чемоданов, а натиск неизменно приносил плоды.

Успех окрылял. Очень скоро Айзик распрощался с крестьянином и со своим верным серым дружком. Нанял презентабельное помещение для торговли и жилья. На деловом горизонте он видел себя владельцем сети процветающих магазинов.