Перестрелка на ранчо Брендона Хейза

– М-может… кхм… как-н-ни-нибудь погуляем вместе, – с замирающим сердцем выдавил тогда Брендон. В тот момент ему казалось, что он обязательно потеряет сознание и очнется дома, где его встретит осуждающий взгляд отца. Но ничего подобного не случилось, а неуверенное предложение лишь вызвало у Кимберли застенчивую, но невероятно обворожительную улыбку. Девушка не стала затягивать с ответом, согласившись на авантюру.

Меньше, чем через три года, в марте 1868-го, практически сразу же после того, как Кевин переписал участок на Брендона, они обручились в той же церкви, у входа которой познакомились.

Стоя в церкви возле сына и наблюдая за тем, как тот смотрит в глаза девушке, с которой проведет много прекрасных мгновений и вечеров, провожая солнце, Кевин не мог налюбоваться его улыбкой.

– Это изменит твою жизнь, сынок. Мое время подходит к концу, и эта женщина – твое спасение. Береги свою любовь так, как в свое время не сумел сберечь я. Бери её за руку и иди долго, иди тихо…

Слова старика Кевина во время церемонии звучали как предсказание будущего. Это изменит жизнь его сына сначала к лучшему, а потом подкосит на долгие годы вперед.

Третьим счастливым событием, от которого Брендон и его жена Кимберли были на седьмом небе от счастья, стало рождение ребенка. Камилла Хейз явилась на свет 7 мая 1872 года после четырех счастливых лет совместной жизни. Ярко-зеленые глаза, как два маленьких изумруда и наивность девочка получила от матери, а округлое лицо с пухлыми щечками, твердым вытянутым подбородком и стойкий характер – от Брендона.

Роды прошли успешно. Неожиданностью, по крайней мере, для Брендона стал пушок волос на крошечной голове. Он с волнением держал девчушку на руках и думал: «такое вообще возможно? Дети рождаются с волосами»? Но раз доктор молчал об этом, а ранее с уверенностью и победным тоном заявил, потирая лоб, что ребенок вполне здоров, значит все хорошо.

– Все просто прекрасно, пирожок, – шептал Брендон напряженной Камилле, – волноваться не стоит.

Новоиспеченный отец не мог нарадоваться красавицей. Лишь одна мрачная, устойчивая мысль долбила голову: «жаль, что мои родители не дожили».

Для него рождение ребенка было сравнимо с историческим моментом, «таким образом, – думал он, – мы пишем историю собственным почерком». До этих пор Брендон справлялся со своими обязанностями по работе, успевал вовремя собрать урожай, успешно подготавливаясь к сезону, за что так же благодарил жену, которая всеми силами помогала по уходу за лошадьми и не отказывалась вечерком покататься верхом. Когда же в семье случилось пополнение, Кимберли настояла на том, чтобы муж нанял рабочих, на что тот согласился.

Начались изматывающие родительские будни: малышка росла любопытной, ползала всюду, исследуя углы; пыталась достать и опробовать опасные предметы; часто капризничала, доводя тем самым родителей чуть ли не до истерик. Но ведь это был их родной и любимый ребенок, которого они всеми силами пытались защитить. Позже молодые родители, по канону, завели извечный спор: какое же слово их дочка произнесет первым – «мама» или «папа»? Нелегкое путешествие, без предупреждения заставляющее проверить на прочность отца и мать, дабы после успешного завершения те могли с уверенностью и облегчением сказать: «мы справились». Было сложно, было больно, но радости и гордости в наблюдении за взрослением ребенка было куда больше.

Следующее по списку событие случилось в середине августа 1879 года, в самый разгар сезона. Тогда Кимберли попала в передрягу по собственной неосторожности. Брендон увез Камиллу в город, а Кимберли в свою очередь решила искупаться. Широкая речка находилась недалеко, а в это время температура воды была превосходной. Вокруг тишь да гладь, и ничто не предвещало беды.

Брендон водил Камиллу по местным рынкам, рассказывая истории (большинство которых слышал от своего отца). Девочка мало что понимала из россказней Брендона, поэтому часто бросала вопросительные взоры. Ее, по большей части, интересовали местные развлечения.

– Покатаешь меня на том пони?

– Только если маленькая дама будет хорошо себя вести.

Отец и его семилетняя красавица-дочь хорошо и с пользой проводили время в Янгстауне, а в это время Кимберли заплыла слишком далеко, и к делу присоединилось течение. Не сильное, конечно, но её тут же мотнуло в сторону и потащило в другом направлении. Кимберли быстро поняла, что к чему, и поочередными рывками, перпендикулярно течению поплыла к берегу, находящемуся под покровом размашистых ветвей деревьев. На пути её поджидал острый подводный камень.