Перестройка 2.0

— Нет, милый, нет. Бог не копировал самого себя. Я думаю, это означает, что вы, как и Он, творцы. Вы умеете творить по-настоящему и уже многого достигли. И достигнете еще большего. Именно поэтому всё остальное творение завидует вам.

— Подожди, подожди, а ангелы?

— Нет. Ангелы могут создавать очень качественные иллюзии, практически неотличимые от настоящего творения, но лишь иллюзии. Вы же можете творить по-настоящему. Как Бог.

— То есть, — я приподнял голову и посмотрел на берег, — вон тот широченный пляжный лежак под грибком из пальмовых листьев, которого минуту назад не было — это всего лишь иллюзия?

— А вот и нет! Всё самое настоящее!

— Но… это ведь ты…

— Нет, любимый, это ты. Ты этого захотел — и стало.

— Хм. А что это там стоит на столике?

— Понятия не имею, но думаю, твоя любимая безалкогольная пина-колада. А для меня, наверное, немецкое пиво.

— Проверим?

— А, давай!

И мы поплыли к берегу. Упав на широкий пляжный матрас, мы и не подумали дегустировать пиво с пина-коладой. Мы еще долго продолжали дегустировать друг друга. Казалось, не осталась не опробованной и не продегустированной ни одна точка на наших обнаженных телах. И то самое, укромное и жаркое, встречаясь с напряженным твердым, поглощало его и будто желая удержать в себе навсегда, крепко обнимало влажной и упругой мякотью со всех сторон. Пролетали годы и столетия, менялись цивилизации, проходя долгий путь от каменного топора до водородной бомбы и исчезали, уступая место другим, молодым и дерзким. Рождались новые звезды и всего через сотни миллионов лет гасли, как будто их и не было. Галактики меняли свой узор, со скоростью света оповещая об этом Вселенную. А мы летели сквозь то, что называют временем, понимая, что времени нет. Время всего лишь условность, иллюзия, майя[87]. Есть только мы, составляющие одно тело, и только мы реальны. Это продолжалось всегда и одновременно никогда, бесконечно и одновременно меньше мига. Там, где нет времени, все понятия времени не имеют никакого значения.

— Ты чудо! — прошептала Ольга.

— Не буду спорить, — пробормотал я, — но ты еще чуднее.

Она засмеялась и шутливо отвесила мне легкий подзатыльник. Sic transit gloria amoris…

И вновь, как тогда и как всегда я потягивал через трубочку пина-коладу, залитую прямо в очищенный изнутри ананас (что интересно, за прошедшую вечность, она даже не нагрелась), а Оля лежала рядом, согнув ноги в коленях и покачивая одной, закинутой на другую, мелкими глоточками пила пиво.

— А какое у тебя пиво? — вдруг спросил я.

— Как какое? — удивилась она, — немецкое.

— А сорт какой?

— А я откуда знаю, ты хотел просто немецкое пиво, вот оно и есть — просто немецкое.

Я почесал лоб. Сначала хотел почесать затылок, но было лень поднимать голову.

— М-да, надо будет в следующий раз как-то быть точнее.

И тут меня прорвало. Я вскочил на ноги и закричал:

— Но как? Я ничего не хотел, ничего не заказывал! Я сам удивился, когда всё это увидел здесь!

— Егор, неприлично голому мужчине скакать над лицом женщины.

Я непонимающе уставился на нее, потом покраснел, быстро сел и пробормотал:

— Извини.

— Что касается твоего вопроса, — как ни в чем не бывало, продолжила Ольга, — то желание не обязательно должно быть озвученным или даже внутренне сформированным. Главное, оно должно быть сильным.

— Не понял. Это как?

— А я откуда знаю?

И я вылил на нее сок. Она в ответ плеснула в меня пивом и набросилась сверху. Началась борьба, совершенно неожиданно закончившая объятиями, которые совершенно неожиданно продолжились поцелуями, которые, опять же — кто бы мог такого ожидать? — совершенно неожиданно перешли в… то, во что надо.

А потом мы купались, загорали. Потом ужинали в кафешке на площади перед старым собором св. Христофора в Гаване. Потом много танцевали в латиноамериканских ритмах, как и вся площадь вокруг нас. За полночь завалились в снятый номер ближайшего отеля и проспали почти до обеда. И так все три дня отпуска, данного мне лично Председателем КГБ СССР.

И лишь прощаясь на время или навсегда, что одно и то же, я спросил у Ольги:

— Ты сказала, что люди, подобно Богу, творцы. Но это о подобии. А что там с образом?

Она поцеловала меня и молча подтолкнула к двери.

* * *