Перестройка как преступление

Еду в Коптяки и другие окрестные селения, беседую со стариками, чтобы точно представить себе расположение дорог в то время, записать все, что сохранилось в памяти старожилов об этих событиях. Но в памяти сохранилось не так много. «Долгое время, вплоть до пятидесятых годов, — рассказывают старики, — у нас об этом не принято было говорить. Своего рода заклятие не говорить на эту тему». «Откуда оно пошло? Да запугали нас крепко, — признается еще не старый мужчина пенсионного возраста. — У нас такой случай был. Подросток из нашей деревни коптяки под утро пошел разыскивать корову и столкнулся в лесу с вооруженными людьми, которые прогнали его прочь. Тогда он забрался на верхушку высокой сосны и так стал свидетелем странных событий у Ганиных Ям. Правда, разглядел мало, был туман. Громко матерились вооруженные люди. Горели большие костры. Вернувшись, он рассказал об этом в деревне. После прихода белых его вызывали на допрос. А с возвращением красных к ним как-то приехал чекист, отозвал его в укромное место, помахал маузером перед его носом и сказал примерно так: “Если ты, сволочь, скажешь еще кому слово об этом, не пожалеем”. Чекисты ходили и к некоторым другим жителям деревни, рассказывавшим об этих событиях, и предупреждали “не болтать лишнего”. Одного мужика вызывали в Чека и долго держали. В общем, в деревне старались на эту тему помалкивать, даже детям не рассказывали — ведь по молодости могли разболтать и попасть в беду. Правда, дорогу, по которой везли царя из Екатеринбурга, называли Царской, да и Ганины Ямы были “переименованы” в Царские. Говорить на эту тему стали после смерти вождя, да и то всякие выдумки».

— А был ли слух, что царя похоронили в другом месте, а не в Ганиных Ямах?

— Что-то было, всякое говорили, мол, у Царских Ям только шубы да платья зарыты, а тела их в болотах спрятаны.

«Да нет, — вступает в разговор Тамара Казимировна Семенченко, — царь был у Гати расстрелян и потоплен в болоте. Дядя Миша Криворотов, когда мы ходили со взрослыми на покос возле поселка Гать (раньше там болото было, а через него шла гать, выложенная шпалами), все пугал нас костями царя и царицы. Все говорил, я знаю, где царь зарыт. Даже показывал колодец, из которого он пил воду, когда его везли на расстрел»(!).

Еду к поселку Гать. Вот это поле, бывшее болото, через него была гать, стлань. В войну здесь находился танкодром. По этому болоту на шпалах (отсюда и стлань) испытывали танки.

«Я сейчас вам покажу могилу, где похоронены царь и его семья. Там сейчас есть надгробие, — говорит нам грибник, приехавший из Свердловска. — Вот Царский лес, а рядом с железной дорогой рощица, а в ней бетонная пирамидка без указания, кто здесь лежит». Еду, смотрю — действительно чья-то заброшенная безымянная могила, каких много на Руси. Кто поставил бетонную пирамидку — полная тайна, кто под ней лежит, никто не знает, кого бы ни спрашивал. Только некоторые считают, что именно здесь покоится Царская семья.

В общем, после всех поисков и расспросов пока никакой ясности нет. Необходимы точные описания того, как проходила дорога в 1918 году. Обращаюсь к работам Соколова и Дитерихса. Итак, от Ипатьевского дома дорога на Коптяки шла по Вознесенскому проспекту, поворачивала направо по Главной улице города и возле ипподрома выходила к Верхне-Исетскому заводу. Пройдя завод, дорога пересекала казанский и пермский железнодорожные пути и шла по густому смешанному лесу, тянувшемуся вплоть до Коптяков не менее 12 верст. Примерно в трех верстах от пермской железнодорожной линии дорога пересекала еще и разъезд № 120, горнозаводскую железнодорожную линию. Но до этого примерно на середине расстояния она раздваивалась и подходила к горнозаводской линии двумя ветками: северной — к переезду у будки № 184, севернее разъезда № 120, и южной — к переезду у будки № 185, южнее этого разъезда.

Кстати говоря, на северной ветке, не доходя шагов 150 до железнодорожной линии, есть топкое болотистое место; здесь рано утром 19 июля возвращавшийся из Коптяковского леса к городу в сопровождении конных ермаковских головорезов и 4—5 коробков (телег) грузовой автомобиль застрял в трясине, люди с автомобиля и ермаковские подручные ходили к будке № 184, взяли из сложенного у будки штабеля шпалы и сложили на трясине помост, по которому и прошел грузовик. Южная ветка коптяковской дороги, перейдя через переезд у будки № 185, поворачивала вдоль полотна железной дороги и у будки № 184 соединялась с северной веткой. собственно, здесь и начинался коптяковский лес.