Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании

Марксистский мессианизм, учение о неизбежной победе коммунизма приобрело у большевиков в России наиболее жесткую из всех возможных вариантов антигуманистическую интерпретацию и привело к деморализации сознания целого ряда советских поколений. В этом сознании, как я уже сказал, исторический фатализм, учение о том, что законы истории своей неумолимой логикой ведут к коммунизму, иезуитское «цель оправдывает средство» и моральный инфантилизм, традиционное русское пренебрежение к ценности человека – все слилось воедино. Для того, чтобы появился этот новый советский человек, убежденный в прогрессивности всего, что приближает победу пролетарской революции, даже сталинские квоты на отстрел невинных людей, даже так называемые расстрелы по «белому списку» на Соловках и Колыме, надо было провести громадную работу по «очищению» русского человека от этического, морального отношения к миру. Для этого надо было уничтожить носителей этнического отношения к миру, дореволюционную российскую интеллигенцию, русское духовенство, вообще всю дореволюционную образованную Россию, воспитанную на идеалах добра, благонравия, моральной ответственности личности, лежащих в основе великой русской литературы. Для этого надо было сделать героем Павлика Морозова или красноармейца, способного по-ленински безжалостно убивать классового врага, для этого надо было создать особую советскую революционную литературу, призывающую неустанно, как это делал Эдуард Багрицкий: «Убей, убей».

Трагедия состоит, как я пытался показать выше, в том, что этим ленинским марксистским фатализмом, убеждением, что вся русская история вела к Октябрю, к советскому строю, до сих пор заражено сознание не только простого постсоветского россиянина, но и подавляющей части нашей интеллигенции. Никто у нас не обратил внимания на то, что речь патриарха Кирилла на XVII Всемирном русского народном соборе, посвященная обоснованию нашей русской цивилизационной особости, пронизана тем же марксистским мессианизмом, что и речи лидера нашего либерального движения Егора Гайдара. Наверное, Егор Гайдар обрадовался, если был бы жив и услышал слова патриарха, что Россия в критические моменты истории открывала человечеству дорогу в будущее. Ведь покойный Егор Гайдар, канонизированный вождь нашей либеральной интеллигенции, тоже был убежден, что его дед, герой гражданской войны, был на «уровне задач своей эпохи», открывал человечеству дорогу в коммунистическое, «солидарное» будущее. Из чего следует, что ленинский Октябрь и социалистическое строительство в СССР было исторической необходимостью и, следовательно, мы не имеем права на моральную оценку большевизма. Вся команда Гайдара, к примеру, Владимир Мау, убеждены, что Россия не по-советски, не по-сталински не могла провести индустриализацию, преодолеть свою отсталость, покончить со своей патриархальностью. Поразительно, но вся нынешняя, организованная либеральной оппозицией кампания по дискредитации РПЦ сопровождается восхвалением большевиков, которые боролись, по словам Владислава Иноземцева, с «консервативным наследством православия».

Казалось бы, после распада советской системы с ее государственной, марксистско-ленинской идеологией, у РПЦ появилось огромное невспаханное поле людского сознания, нуждающегося в семенах добра, благочестия. Казалось бы, как много можно сделать для духовного оздоровления России, призывая всех нас просто делать добро в жизни, просто помогать ближним, приносить им своими поступками радость. Вместо этого Патриарх тратит силы и время для того, чтобы ублажать и без того непомерную советскую гордыню, ублажать страсть ложного самовозвеличивания. Жить не по лжи у нас совсем не получается. Вместо лжи, коммунистического мифа, вскормленного классовым чувством, мы сегодня внедряем в сознание людей миф, вскормленный национальной гордыней. Но новый миф еще меньше оставляет в душе места для способности к состраданию, чем коммунистический миф.