Переступить черту

Он вспомнил Вина Скалли, спортивного комментатора и журналиста. Более шестидесяти лет тот вел репортажи об играх «Доджерс», лос-анджелесской бейсбольной команды. Болельщики молились на его голос, прокомментировавший более десяти тысяч игр, он стал эмблемой самого Лос-Анджелеса. При всем несметном количестве репортажей любовь Скалли к команде и ее городу не угасала. Он всегда раздражался, если превратности судьбы высвечивали на табло равный счет – например, два-два. «Опять повылезали эти чертовы двойки!» – восклицал он перед подачей. Два мяча, два броска, два аута, два введения и счет два-два за какую-то секунду.

Вспоминая голос Скалли, Босх подумал о том, что в его собственной игре тоже «повылезали чертовы двойки». Сначала было два убийства, возможно связанных друг с другом. Потом убили двоих братьев-ювелиров; возможно, убийц тоже было двое. В переулке, где оставили тело Джеймса Аллена, открывались две двери автомобиля. Украли двое часов – потом оказалось, что не украли. Двое сотрудников полиции нравов, возможно, использовали Аллена в качестве осведомителя. Два копа того же отдела наехали на Микки Холлера в связи с предполагаемым вождением в нетрезвом виде. Совпадение? У Босха было ощущение, что Вин Скалли так не думал бы. Сам он тоже так не думал.

С этими двойками надо было разобраться, и Босх телефонным звонком разбудил Холлера.

– Что не так? – спросил тот.

– Все так. У меня вопрос. Тебя ведь тогда подловили на псевдонарушении двое копов в штатском?

– Да. Сидели в засаде и ждали моего появления. В чем вопрос?

– Они были из полиции нравов?

– Может быть.

– Как их звали?

– Понятия не имею. Они передали меня другой команде. Просто пара патрульных.

– А в отчете о твоем задержании их имен нет?

– Может, и есть, но у меня еще нет отчета.

– Это плохо.

– Почему ты звонишь мне среди ночи по поводу этих негодяев?

– Сам пока не могу сказать. Когда что-нибудь узнаю, позвоню снова.

– Хорошо, но только завтра. Сейчас я буду спать.

Выключив телефон, Босх задумчиво постучал им по подбородку. Он размышлял о том, как получить ответ на вопрос, который он только что задал Холлеру. Можно было снова обратиться к Люсии Сото, но при поисках отчета о задержании Холлера она неизбежно оставила бы цифровые отпечатки пальцев, и он не мог подвергать ее такому риску. Надо было заполучить отчет каким-то другим способом. 

* * *

Проезжая по Сансет-Плаза, Босх с водителем обратили внимание на столпотворение машин прессы перед магазином «Нельсон Грант и сыновья». Телерепортеры и операторы готовились к одиннадцатичасовым новостям в прямом эфире. В выставочном зале магазина Босх заметил мелькавшие лучи фонариков. Спустя двенадцать часов после убийства полиция все еще изучала место преступления. Вход в магазин охраняли два помощника шерифа.

– Что-то нехорошее случилось здесь, – заметил Марко.

– Да, очень нехорошее, – согласился Босх.

В Беверли-Хиллз они свернули на Кэмден-авеню и оказались среди частных домов, занимавших примерно одну квадратную милю между бульварами Сансет и Санта-Моника. Это был один из самых дорогих районов во всей Калифорнии. Стояла прохладная ночь, листья пальм, выстроившихся вдоль улицы, шелестели на бодрящем ветерке. «Тесла» сделала еще один поворот и, мягко затормозив, остановилась на Элевадо.

Дом, в котором жил Джордж Шуберт, был построен в испанском стиле и занимал два стандартных участка; перед ним простиралась обширная лужайка, освещенная прикрепленными к пальмам фонарями. Края лужайки были такими ровными, словно их подравнивали бритвой, а на траву калифорнийская засуха, похоже, не оказывала никакого воздействия. Газоны в Беверли-Хиллз умудряются каким-то образом оставаться зелеными даже в периоды ограниченной подачи воды.

Босх, казалось, не собирался покидать машину – он сидел и рассматривал дом через окно. Наконец Марко не выдержал.

– Вы выходите здесь? – спросил он.

– Нет, я просто смотрю, – ответил Босх.

– А что вы высматриваете?

– Ничего и никого. Просто смотрю.

В нескольких окнах горел свет; опустив стекло, Босх услышал доносившуюся из дома музыку. Однако никакого движения за окнами не наблюдалось. На часах было уже одиннадцать – слишком поздно тревожить Шуберта.

– Вы чэдэ? – спросил Марко.

– Что-что? – непонимающе уставился на него Босх.

– Ну, чэдэ – наблюдаете за людьми, исследуете?

– А, ЧД, частный детектив! – дошло до Босха. – Да, я ЧД.

– ЧД – это очень здорово, да?

Босх пожал плечами и продолжил наблюдать за домом. Ему показалось, что освещенных окон стало на одно меньше, но он не помнил, в каком именно горел свет.

– Значит, остаемся здесь? – спросил Марко.

– Вам ведь платят за простой? – отозвался Босх, не отрывая взгляда от дома.

– Да, я зарабатываю.

– Тогда давай посидим немного, посмотрим, что будет.

– Это опасно? За опасную работу должна быть дополнительная плата.

– Нет, ничего опасного. Просто сидим и наблюдаем.

– А сколько платят за то, что наблюдаешь за домом?

– Ничего не платят.

– Тогда это не очень удачная работа для вас.

– И не говори!