Переучет

– Что? Да, но это не мне, это в подарок. – Нина оборачивается к Сисс. – Одно время я выпивала, было дело.

– Людвиг говорил, – отвечает Сисс.

– Еще бы, – говорит Нина.

Нина замечает скепсис в глазах Людвига, когда он оборачивается, уходя. По правде сказать, во времена его юности были периоды, когда Нина могла бы пить поменьше. Она поднимает руку и машет ему. Он в ответ немного формально тоже делает движение рукой.

Свидание прошло не совсем так, как хотелось бы. Обычно она строит отношения с возлюбленными сына в иной манере и, окликая Людвига, собиралась быть гораздо приятнее в общении. Но, видно, слишком впечатлилась и кое-что сказала зря. Теперь Сисс, наверно, решит, что она сильнее зациклена на себе, чем на самом деле. Ладно, что уж теперь. Она сегодня не в лучшей форме. Но не хватало еще грузить молодежь рассказами, как неудачно у нее сегодня складывалась первая половина дня. Нехорошо мешать молодежи жить своей жизнью. Надо будет позвать их через пару недель на обед, думает Нина, если гетеросексуальность у Людвига не пройдет.

Четвертый этап

В банкомате Нина проверяет, сколько денег у нее на карточке. Аванс за «Босфор» должен был уже прийти, но пока не пришел. Она снимает остаток в четыреста крон, двести убирает в портмоне, двести кладет в карман. Предусмотрительно, скажете вы, но за этим стоит тщательно продуманная мелочность. Тысяча лет без денег приучили Нину к прижимистости. Она платит за товары и услуги по принципу «меньше не бывает».

* * *

Пройдя еще немного по улице, Нина звонит в домофон Ларса Грима, своего психотерапевта с его выпуска из университета, это был семьдесят четвертый год. Сорок лет они не теряли друг дружку из вида, вместе шли в огонь и в воду, и отношения не всегда были настолько платоническими, насколько отношения терапевта и клиента видятся в идеале. Путь превратился в перепутья, как это обычно и бывает.

Нина не договаривалась о встрече, но знает, что в последнее время у Ларса клиентов немного. Как и многие другие, он мается с алкоголем. В основном он сидит в своем кабинете и слушает пластинки, пока на горизонте не возникнет кто-то из старых клиентов, чтобы платой за прием поддержать Ларса на плаву. Вся эта жизненная конструкция не рушится потому, что у Ларса очень выгодный и безотзывный контракт на квартиру.

– Привет, это я.

– Нина? Привет.

По голосу Нина слышит, что он искренне рад ее приходу. Она знает, что он сидит без денег.

– У тебя деньги есть?

– Двести крон.

– Сама понимаешь, это мало.

– Больше у меня нет.

В домофоне вздыхают, но потом он начинает пищать в знак того, что Ларс согласен на такие условия. Она так и думала, Ларсов рынок подчинен диктату покупателей. Нина поднимается в квартиру, вешает в коридоре куртку и идет в кабинет Ларса – угловую светлую комнату с креслом, диваном, полками книг, пластинками и впечатляющей коллекцией мячиков. Ларс лежит на диване и курит, пальцы бурые от никотина, они такие уже лет десять-пятнадцать. На проигрывателе крутится пластинка «Крафтверк», Нина слышала ее здесь же несчетное количество раз.

– Как поживаешь?

– Не особо. А ты?

– Собрался почитать последний ежегодник Норвежского психологического общества, но понял, что не могу. Сил нет. Те же специальные номера про военное детство, женщин-агрессоров и «новости ментальных исследований», как у них это называется. Из года в год народ ходит по колено в интеллектуальном говне и не думает почистить эти конюшни, что бы я им ни втолковывал. Если мне удастся продержаться и не сойти с этого дивана еще год, то государство обязано будет кормить меня, пока я не сыграю в ящик.

Нина садится в кресло, Ларс протягивает коньячный бокал, и Нина наполняет его из бутылки, стоящей на столе между ними. Он взглядом предлагает ей тоже угощаться, если хочет, но Нина качает головой.

– Ну а в остальном? – спрашивает Ларс.

– Что в остальном? – отвечает Нина. – Рецензий несколько плохих, а ты ведь знаешь, как я от этого устаю.

– Странно, что ты к этому не привыкаешь.

– Я никогда не привыкну.

– Другими словами, ты устала.

– И еще я злюсь.

– Злишься ты тоже много лет.

– Сейчас не как всегда.

– Может, с этого и начнем?

– Некий Рогер Кюльпе чудовищно разгромил меня в «Университете», таких ужасных рецензий про меня еще не писали.

– Студент?

– Да.

– Нина, не принимай близко к сердцу писульки в «Университете». Тебе это не по чину. Профессионалы так не реагируют.

Нина находит рецензию и протягивает ее Ларсу. В процессе чтения он несколько раз хмыкает.

– Забавно. Даже не знал, что нынешние студенты такие чумовые. Прямо даже бодрит.