Перевал

У него было достаточно свободного времени, и он уже собирался позвонить Еве, чтобы перенести их встречу на более ранний срок, но потом передумал, не желая выглядеть слишком уж навязчивым. Полет из Канзаса прошел без задержек, несмотря на погоду. Аэропорт был забит толпами отдыхающих и лыжников. Граница между штатами была открыта. Его взгляд неизменно обращался к западу, где на фоне снежной белизны величественно закатывалось за гору солнце, окрашивая все вокруг в лиловые тона.

Из-за погоды он арендовал серебристо-красный «Форд», который дал ему приятную возможность почувствовать себя героем вестерна. Одежда Бена была под стать автомобилю: теплая красно-черная куртка и высокие ботинки, купленные в Миссоле в прошлом месяце, когда они ездили к Эбби в университет Монтаны.

Он был очень доволен своим нарядом, потому что снова начинался снег. Когда он вновь забрался в машину, уже начинало здорово подмораживать. Не сверяясь с картой, Бен начал двигаться по оживленным вечерним улицам в Пасео-де-Перальто.

Последний раз он был в Санта-Фе двенадцать лет назад, но даже в темноте, подсвеченной праздничной иллюминацией, он мог неплохо ориентироваться. Вскоре ему на глаза попался знак, который он искал. Бен медленно поехал по холму вверх, затем нашел место для стоянки и дальше решил идти пешком. Легкие снежинки медленно опускались в безветренном воздухе, словно преодолевали гравитацию и время. Снег приятно пружинил под ногами, отчего его приезд доставлял ему еще большую радость.

Каньон-роуд был похож на декорации к фильму о Рождестве. На деревьях, фасадах домов и магазинов были развешены разноцветные гирлянды. В окнах виднелись зеленые лапы елей, которые в эти дни царили в каждом доме. Куда ни падал взгляд, везде блестели бесконечные нити зажженных игрушек в виде красных перчинок и маленькие свечи. На углу одной улицы он даже встретил людей, которые, собравшись у маленького костра, исполняли традиционные рождественские песенки.

Бен вспомнил о художественных галереях, но их оказалось еще больше, чем он думал, и многие из них все еще были открыты. Они напоминали ему волшебные восточные пещеры — такими теплыми и наполненными светом они казались. От их окон на тротуары падали желтые квадраты света. В прошлый раз, очень давно, Бен пообещал себе, что если решит зарабатывать на жизнь живописью, то приедет жить только сюда. Многие картины поражали воображение, но еще больше было посредственных. Тем не менее туристы со всего мира рвались сюда и были готовы выкладывать хорошие деньги. Создавалось впечатление, что если картина большая, красочная, с оригинальным обрамлением, то этого вполне достаточно для продажи.

Бен все еще не мог до конца поверить, что он здесь. Он словно наблюдал со стороны, как мужчина в таких же ботинках, как у него, шагает вверх по холму. Неужели это он звонил по телефону и непринужденным тоном сказал, что раз уж он все равно отправляется в Канзас навестить свою мать, которая не очень хорошо себя чувствует, то может заехать и в Санта-Фе? Бен сказал также, что если Еве интересно, то он бы мог обсудить с ней возможность поработать над их новым, кстати очень впечатляющим, проектом, который они с Мартином собираются реализовать в Колд Спринг Харбор. Он зашел так далеко, что даже предложил Еве подготовить фотографии ее последних работ. Он не узнавал себя. Какой бес в него вселился? Он-то сам знает, чего хочет?

Нельзя сказать, что это был его первый опыт неверности. Он до сих пор помнил, как развивался его роман на стороне и менялось настроение. Сначала дрожь от предвкушения, потом прилив необыкновенной оживленности, и лишь затем наступало раскаяние. Но почему он должен был чувствовать себя виноватым? Дважды в жизни, всего дважды за долгие годы их брака, он обманул Сару, но ему удалось найти настолько рациональное объяснение своему поступку и в первый, и во второй раз, что он и сам поверил в собственную непогрешимость.

Он знал многих мужчин, например Мартина, которых можно было назвать серийными обманщиками, потому что они не пропускали ни одной возможности изменить жене. Более того, они активно ее искали. Бен был свидетелем «деятельности» своего товарища, когда на вечеринке или в баре Мартин избирал для себя в качестве подходящей мишени молодую женщину, утверждая, что может сразу вычислить ту, которая примет условия игры. Бен с интересом наблюдал. Если не в состоянии благоговения, то под большим впечатлением он видел, как Мартин представляется, говорит с ходу какую-то ерунду, которая заставляет женщину рассмеяться, потом старательно ее слушает, создавая особую атмосферу. Перед Беном возникала картинка: садовник увидел цветок, нуждающийся в его нежной заботе. В девяти, точнее в шести или в четырех, случаях из десяти он добивался успеха.

— Весь фокус в том, чтобы тебе на самом деле было наплевать, примут твое предложение или отвергнут, — однажды поделился своим «профессиональным» секретом Мартин. — Даже та, которая твердо говорит «нет», все равно чувствует себя польщенной.