Перевал

Эбби Купер не была осведомлена ни об одном из этих безобразий, когда приняла решение поступать в университет Монтаны. Но даже если бы ей хоть что-нибудь было известно, она бы никому не сказала ни слова, в особенности своему деду, который воспринял ее выбор не просто как пренебрежение семейными традициями, но и как личное оскорбление. Не поддерживая открыто деда, мама, тем не менее, заняла приблизительно такую же позицию, считая, что Эбби с ее интеллектом и талантом ко всему, за что бы она ни взялась, непозволительно игнорирует Гарвард. Отец Эбби, напротив, полностью поддерживал решение дочери. Для того чтобы примириться с дедом и мамой, Эбби согласилась проехаться по престижным университетам и колледжам. Унылым днем, когда беспрерывно моросил дождь, с недовольным выражением на лице Эбби посетила Кембридж, а позже («О, милая, прошу тебя, давай пройдемся вниз по дороге») побывала и в Велсли.

Тем же вечером, как все и ожидали, Эбби объявила, сдерживая слезы, что согласна скорее разгружать вагоны, чем поступать в эти учебные заведения. Только тогда Сара сдалась. Дело можно было считать решенным. Она поступит в университет Монтаны, место в котором ей было обещано на будущую осень. Эбби собиралась выбрать в качестве профилирующего предмета экологию.

Лето после окончания школы было самым лучшим в ее жизни. Две недели она провела в Вайоминге с Таем, работая на ранчо его родителей. Она планировала остаться дольше, но Тай настолько увлекся ею, что Эбби растерялась. Она с огромной симпатией относилась к нему, но понимала, что еще не готова к серьезным отношениям. На две недели раньше запланированного срока она вылетела в Ванкувер и записалась в ряды Гринпис.

Работа была необременительной и не очень захватывающей, однако люди, которых она там встретила, компенсировали все. Она обросла новыми связями, приобрела много друзей и очень радовалась этому. Самыми интересными были поездки на байдарках для исследования береговой линии. Им посчастливилось наблюдать, как медведи выхватывают осетров из реки. Вечером они разбивали палаточные городки у самого берега, слушая, как плавают киты в заливе, а в чаще леса воют волки.

Эти долгие идиллические дни были омрачены только тем, что гринписовцы находили огромное количество морских птиц, оперение которых было пропитано маслом. Некоторых им удавалось спасти, но большинство оказывались в безнадежном состоянии. Вид их страданий наполнял сердце Эбби гневом.

Она прилетела домой в августе, и у нее была всего неделя, чтобы подготовиться к отъезду. Ее мать казалась напряженной и нервной. Эбби не могла не заметить тягостное настроение Сары, потому что никогда раньше не видела ее такой. Отец тоже выглядел как-то по-другому. Он был тише и задумчивее. Когда Эбби попыталась поговорить с матерью на эту тему, та в ответ лишь улыбнулась, стараясь рассеять сомнения дочери. Она сказала, что они с отцом много работали, поэтому не сумели выкроить время на отпуск. Джош недавно вернулся домой после месячного отсутствия — он был с Брэдстоками на озере Мичиган. После приезда он всю неделю провисел на телефоне, сидя в своей комнате. Эбби охватила тоска.

Накануне отъезда, когда она упаковывала свои вещи, Сара зашла к ней в комнату. Сцена расставания для обеих оказалась слишком тяжелой. Мать вдруг села на софу и разразилась слезами. Эбби обвила ее шею руками, стараясь успокоить, но сама едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

— Я не хотела этого, — чихая, произнесла Сара. — Я такая глупая. Но мне думается, что матери позволительно пролить несколько слезинок, когда ее маленькая девочка выпархивает из гнезда.

— О, мамочка. Я же вернусь.

— Я знаю.

— Ты плачешь только из-за этого? Точно?

— Разве это не причина? Послушай, я знаю, что ты там великолепно проведешь время. Я просто тебе завидую, вот и все.

Эбби поселили в Ноулз-холле, который представлял собой аккуратное четырехэтажное здание из кирпича. Его единственной достопримечательностью и украшением было крыльцо, где оставляли велосипеды. Оно примыкало к Овалу, если идти по тропинке, вдоль которой выстроились клены, с приходом осени окрашенные в оранжево-желтые тона. Сама комната, рассчитанная на двоих, была в середине по коридору. В ней стояли кровати, письменные столы и книжные шкафы из сосны. Эбби и ее соседка старались обустроить все так, чтобы придать комнате жилой, а не казарменный вид. К счастью, они довольно быстро сдружились.