Перевал

Потрясение от столь нелепой гибели взвода, случившейся в, как казалось, идеальных условиях, не отпускало Крастера практически до самого появления автомобилей с южнокорейцами. Озабоченный состоянием командира взводный сержант даже поинтересовался, не стукнулся ли лейтенант обо что-то головой при приземлении. Данный вопрос несколько привел Крастера в себя, он попытался взять себя в руки и не допустить заметных отклонений событий от ранее им виденных сценариев, что ему, в общем, довольно успешно и удалось.

Вопрос, как так получилось, что противник одержал победу в условиях, которые Крастер считал весьма для себя выгодными и, соответственно, рассчитывал на свою высокую результативность, имел максимальный приоритет после неотложных текущих дел. Лейтенанту в свете очередного возвращения в исходную точку событий требовалось понять, где он в этот раз позорно облажался, или если вежливо – совершил очередные ошибки, и почему, как ему недолго казалось, удачно складывающийся бой окончился неожиданной катастрофой.

Крастер в очередной раз решил разобрать свои действия с самого начала – так сказать, разложить по полочкам, чтобы не пропустить не только совершенные им ошибки, но и предпосылки к их появлению.

Этап выдвижения к перевалу ему долго обдумывать не имело смысла. Даже с учетом не рассматриваемых ранее мелочей и вариантов действий лейтенант пришел к мнению, что все было сделано правильно. Взвод удачно обнаружил в лесу и образцовым образом уничтожил дозорное северокорейское отделение, после чего занял исходную позицию на опушке.

Далее все было гораздо сложнее, так что над дальнейшими действиями требовалось подумать куда основательнее.

Первое, что следовало хорошенько обдумать, это все плюсы и минусы выделения взводом нештатной пулеметно-марксманской группы.

С одной стороны, это действительно было неплохим, имеющим несомненные плюсы вариантом. Однако в качестве минуса данного решения как продолжение его достоинств, собранные в данную огневую группу семь человек были выключены из ближнего боя в роще. Последнее вполне могло иметь серьезные последствия в отношении понесенных в этом бою потерь и, соответственно, выключения из позднего боя с основными силами краснокорейцев нескольких лишних штурмовых винтовок.

В этой связи, коли требовалось рассмотреть альтернативу, то взвод без малейших сомнений задавил бы северокорейцев и огнем с опушки, не ослабляя перед атакой одно из отделений, и далее вел бы бой в роще полным составом. Это равнялось более быстрому, чем произошло, выбиванию солдат противника и, соответственно, меньшим возможностям врага по ответному поражению морских пехотинцев.

В итоге одно только отсутствие тяжелораненых оставляло бы за Крастером значительно большую свободу маневра, чем она у него имелась. Забота о судьбе медицинского пункта, собственно, и вынудила Крастера к принятию решения о жесткой обороне, которая столь неожиданно печально для взвода кончилась.

Такая задача, как обеспечение взвода от удара в спину подошедшими в ходе боя северокорейскими подразделениями, для группы О’Нила, право на жизнь, конечно, имела полностью, однако при более основательном рассмотрении тоже выглядела сравнительно нерациональной. Большую группу эти семь человек не остановили бы, коммунистов, продвигающихся вдоль восточной опушки, даже не заметили, что же касается наблюдения на открытых направлениях, то такое количество людей для этого было совершенно излишним. Пара легкораненых, оставленных на опушке рощи, справились бы с задачей поста наблюдения не хуже. Вдобавок, если разобраться, сам подход красных был малоактуален. Чтобы пропустить их подъем на перевал, взводу Крастера требовалось очень надолго завязнуть в прочесывании или позиционной перестрелке.

Крастер вздохнул и отложил размышления о выделении марксманской группы в сторону, обдумать это можно было и позже – после выхода на перевал. Сейчас более актуально было обдумать сам бой за рощу.

Фланговый удар одним из отделений при остальных двух, связывающих противника с фронта, делом подтвердил свою эффективность. Однако если рассмотреть его ближе, как сокрушенно решил лейтенант, он все же сумел совершить ошибку. При внимательном рассмотрении хронологии, Крастер в ходе боя дал шанс северокорейцам на перехват боевой инициативы.