Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале

Идем дальше. Семен Золотарев скромно упоминает о том, что был комсоргом батальона «13-го мотоинженерного и механизированного полка» (так дословно, но правильнее все же написать «13-й моторизованный понтонно-мостовой полк»). Опять же, пишет он об этом как-то между прочим, не приводя никаких дат (сразу поднимаем глаза выше и вчитываемся в то, как описывал свои назначения будущий изменник Родине А. А. Власов). Сейчас мало кто вспомнит, что комсорг батальона — это вообще-то большая должность в войсках. Во-первых, «освобожденная», а во-вторых, офицерская. Золотарев, однако, в годы войны офицером не был; он являлся старшим сержантом, т. е. был приписан к сержантско-старшинскому составу. Ладно, можно сделать поправку на боевые действия, убыль офицеров, которых постоянно не хватало, несмотря на ускоренные выпуски в училищах. Должность комсорга имела важную особенность, отличавшую ее от всех прочих офицерских должностей в звене «батальон — полк». А именно: комсорг был первым помощником особиста; выражаясь иначе, это была низовая опора военной контрразведки, источник всяческих сведений о настроениях как солдатской массы в целом, так и отдельных военнослужащих. Еще одно интересное следствие работы в этой должности — она требовала доброжелательного отношения к подчиненным и умения идти на контакт.

На некоторых форумах, посвященных трагедии группы Игоря Дятлова, всерьез обсуждались предположения о возможном конфликте между Золотаревым и другими членами группы, например Дятловым илиТибо-Бриньолем. Мол, мужлан, годящийся в отцы интеллигентным туристам, пытался подмять под себя молодых ребят, «строил» их, скандалил, приставал к девушкам. Родились даже очень странные гипотезы о связывании Золотарева в палатке (да-да, именно Золотарева!), основанные на удивительных по своей эфемерности умопостроениях. Предположение о конфликтности Семена следует признать совершенно оторванным от земных (а точнее советских) реалий. Можно не сомневаться, что человек, бывший комсоргом на фронте, умел находить общий язык с самыми разными людьми — этому искусству его научила сама жизнь. Комсорги поднимали свои подразделения в атаки — и это не пафосное преувеличение, это правда, которую подтверждают все воевавшие ветераны. У комсорга не было шансов отсидеться в блиндаже — он вставал под пули первым, увлекал подчиненных личным примером. Если комсорг был «идиот по жизни» и горлопан, то его после первого же боя находили с пулей в спине, — и это не преувеличение, так действительно бывало, сохранились подобного рода военные предания, не отмахнуться от них. Поэтому политруки и комсорги, пережившие Великую Отечественную войну в боевых порядках рот и батальонов, были отличными товарищами, справедливыми руководителями и настоящими мужчинами. В этом можно быть уверенным. Лучшая характеристика Золотареву как человеку и гражданину — его воинский путь и должность комсорга сначала роты, а потом батальона на фронте.

Однако в данный момент нас интересует не психологический портрет Семена Алексеевича, а его извилистый жизненный путь. Из чтения его автобиографии он (жизненный путь) яснее не становится. О своих фронтовых дорогах Золотарев написал предельно скупо и невнятно: весь свой фронтовой путь Семен почему-то свел к апрелю 1945 г., когда ему довелось наводить переправы через Одер в составе 13-го моторизованного понтонно-мостового полка. А как же 1942 год? а 43-й? а весь 44-й, наконец? Где был Семен Золотарев и что он делал, если впервые принял участие в боевых действиях аж 10 мая 1942 г.?