Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале

Вернемся, впрочем, к дальнейшему изучению жизненных коллизий Семена Алексеевича — на этой стезе нас ждут новые занимательные открытия. С окончанием войны Золотарев, судя по его автобиографии, поступил в «Московское инженерное училище». По смыслу, речь идет о Московском Краснознаменном военно-инженерном училище (МКВИУ), располагавшемся тогда в подмосковном Болшеве. То есть Семен выбрал для себя стезю офицера, что логично для человека, хорошо знающего воинскую службу и уже набравшего немалую выслугу (с учетом «боевых».). Но далее мы видим новые «непонятки» — Золотарев дословно описывает случившееся следующими словами: «В 1945 г. в июне месяце меня послали учиться в Москву, в инженерное училище. В апреле 1946 г. Московское училище было расформировано и курсантский состав был направлен в Ленинградское военноинженерное училище. По Указу Президиума (Верховного Совета) СССР о последней демобилизации меня демобилизовали в распоряжение местного РВК». Совершеннейшая невнятица… По смыслу фразы можно решить, что речь ведется о Минском горвоенкомате, ведь написана-то автобиография в Минске! Ан нет! На самом деле Золотарева откомандировали по месту его призыва — в Удобненский РВК (в станице Удобная Краснодарского края), о чем с очевидностью свидетельствует обнародованное Алексеем Коськиным командировочное предписание явиться в указанный районный военкомат для постановки на учет не позднее 8 августа 1946 г. Этот же документ сообщает о выдаче Золотареву на руки его красноармейской книжки, продовольственного, вещевого и денежного аттестатов, требования на проезд железнодорожным (водным) транспортом и запечатанного конверта с характеристикой на самого себя. Воинский учет — дело серьезное, уклонение от него чревато уголовной ответственностью, практически неминуемой в те мрачные, невеселые времена, когда Власть не знала слова «толерантность» и не имела привычки прощать собственному народу его долги, оброки и обязательства. Как думает проницательный читатель: Золотарев выполнил требование о постановке на воинский учет в Удобнинском РВК до 8 августа 1946 г.? С ответом спешить не надо, он вовсе не так очевиден…

Короче говоря, Семен Алексеевич распрощался летом 1946 г. с Советской Армией, оставил славный город на Неве и очутился — нет, не в родных пенатах, отнюдь не под боком у родителей — отца, местного фельдшера, и матери-домохозяйки. Семен решается на поступок, мягко говоря, дерзкий, а по сути своей — незаконный. Он уезжает в Минск, в Белоруссию, и… остается там. И становится не каким-нибудь каменщиком на стройке или ассенизатором-водовозом, а студентом замечательного Государственного ордена Трудового Красного знамени института физкультуры Белоруссии (ГоИФК). Вот это кульбит, которому стоит поаплодировать! Поскольку бывшие фронтовики не пользовались при поступлении никакими льготами и, как нетрудно догадаться, уровень их подготовки был куда ниже, чем у вчерашних выпускников школ (единственное снисхождение для отслуживших действительную военную службу — бесплатные подготовительные курсы). Кроме того, вчерашние военнослужащие не получали никаких поблажек при обучении, а Золотарев, как нам известно из его характеристики, полученной по окончании института, учился на «отлично» и являлся государственным стипендиатом. Что тут скажешь? — человек имел голову на плечах.

Впрочем, оставим эти сентенции и вернемся к анализу его жизненного пути. 15 августа 1946 г. Семен Алексеевич, уже просрочивший явку в Удобненский райвоенкомат, пишет заявление (озаглавленное по-военному «Рапорт») на имя «Директора ГоИФКБ» (так в те времена называлась должность «ректора») с просьбой разрешить ему, Золотареву, приступить к занятиям в институте не с 1 сентября, а с 10-го. Мотивация самая что ни есть прозаическая — необходимость съездить на малую Родину, в станицу Удобную, повидать родителей, которых не видел с 1941 г. Вообще говоря, подобное обращение — это просто наглость. Абитуриент совершил грубейшее нарушение закона о воинском учете, фактически уголовно наказуемое преступление, а после этого, не отучившись еще ни одного дня, просит дать ему прогулять начало семестра! Но… директор разрешил. Кстати, и в последующие годы он будет разрешать Золотареву задерживаться в начале учебного года и приступать к учебе с опозданием на неделю, а то и больше.