Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале

Однако во время первой встречи произошло некое событие — или несколько событий, — хотя и показавшихся первоначально незначительными, но повлекших за собою далеко идущие последствия. Что-то вызвало настороженность явившейся на встречу группы лиц; возможно, настороженность эта оказалась обоюдной. Что это были за события, в точности не скажет никто, просто потому, что их участников не осталось в живых. Подозрение могла вызвать ошибка в речевом обороте, допущенная иностранным агентом и замеченная дятловцами, неправильно понятая или ошибочно использованная идиома, неспособность понять юмор хорошо знакомого жителям Советского Союза анекдота. На языковую подготовку своих агентов все разведки мира обращают самое серьезное внимание, но исключать лингвистический «прокол» полностью нельзя, поскольку даже носители языка вне традиционной языковой среды за несколько лет заметно утрачивают разговорный навык. Подозрения туристов мог вызвать и акцент появившихся на склоне Холат-Сяхыл людей. Не может быть 100 %-й уверенности в том, что для этой операции иностранная разведка использовала этнических русских. Известно, что английская разведка SIS давала поручения, связанные с проникновением в районы Урала и Сибири, выходцам из Прибалтики — латышам и эстонцам, говорившим с заметным акцентом (в этом была своя логика, поскольку в 1940 г. и в послевоенное время в северные районы страны направлялось большое число депортированных из этого региона жителей — бывших помещиков, чиновников и т. п. Кстати, Великявичус, тот самый возница с лошадью, что отвозил вещи группы Игоря Дятлова в заброшенный поселок Северный-2, был этническим литовцем, осужденным в 1950 г. и вышедшим из «зоны» на «поселение» через 6 лет). А вот французы, например, в ходе своей спецоперации MINOS широко привлекали к нелегальной засылке в СССР агентов из числа этнических сербов. А многие ли из вас, дорогие читатели, отличат серба от грузина или, скажем, бакинского еврея, особенно в том случае, когда сам серб будет выдавать себя за такового? Уверяю, не отличите, во всяком случае не при первом же разговоре…

Если кто-то из членов группы Игоря Дятлова обратил внимание на акцент незнакомцев и стал задавать по этому поводу вопросы, то такое поведение, безусловно, могло вызвать тревогу и даже панику явившихся на встречу агентов иностранной разведки. Не следует упускать из вида, что иностранные разведчики чувствовали себя «как на войне» — они находились на боевом задании во враждебном окружении, они сознавали, что рискуют всем, так что нервы у них были напряжены… Наконец, нельзя исключать и того, что сами Кривонищенко, Колеватов или Золотарев отработали свои задачи не совсем удачно, спровоцировав вопросы и недоверие. Вполне возможно и то, что кто-то обратил внимание на попытки Семена Золотарева сделать фотографии в условиях явно недостаточной освещенности, и нескольких сказанных по этому поводу слов оказалось достаточно, чтобы заронить в головах шпионов некие подозрения. Наконец, памятуя о том, что из палатки почему-то исчезли два фотоаппарата (предположительно Тибо-Бриньоля и Колмогоровой), нельзя исключить того, что «прокололся» с фотосъемкой вовсе не Золотарев, а кто-то из туристов, никак не связанных с операцией КГБ. Та же самая активистка Зина Колмогорова могла вытащить из рюкзака свой ФЭД и со словами «ой, ребятки, давайте на память пару фоток сделаем!» пустить под откос все «домашние заготовки» чекистов.

В общем, представлять можно всякое, сообразно уму, здравому смыслу и жизненному опыту.

Как бы там ни было, первая встреча закончилась мирно и даже с демонстрацией показного дружелюбия. В этом можно не сомневаться, поскольку при ином ее исходе палатки дятловцев на склоне просто бы не оказалось — Золотарев (вместе с Ко-леватовым и Кривонищенко) добился бы того, чтобы группа моментально ушла со склона и предприняла попытку оторваться от незнакомых «туристов». Этого, как мы знаем, не случилось, и туристы ставили палатку на склоне Холат-Сяхыл штатным способом. Еще раз повторим, что Игорь Дятлов оказался вынужден санкционировать постановку палатки практически на том самом месте, где произошла встреча с неизвестными, причем вынуждали его к этому члены собственной же группы — те самые Золотарев, Колеватов и Кривонищенко, которые дружелюбнее прочих отнеслись к появившимся из ниоткуда незнакомцам. Сам Дятлов, может быть, и не желал устраивать лагерь на склоне, но друзья его уговорили, дескать, поставим палатку, к нам придут братишки-туристы, спиртику по двадцать капель разольем, ноги вытянем, поболтаем по душам, анекдоты-песенки-куплеты, то да се, в конце концов, надо же им одежду отдать, коли просят, а завтра сделаем марш-бросок и наверстаем отставание.