Перевал

Борису удалось оттащить Ольгу всего метров на сто от железнодорожного полотна и укрыться в неглубокой канаве, заросшей колючим шиповником.

Летчики, сделав свое черное дело, улетели. Теперь санитарный поезд добивали танки, вырвавшиеся со стороны Курсавки. Они почти вплотную подошли к железной дороге и в упор расстреливали беспомощно застывшие вагоны.

Борис взвалил Ольгу на спину и, продираясь через колючие кусты, понес к спасительному леску, который покрывал высотки и оказался не таким уж близким. Точнее, это были не высотки, а не очень высокие горы. А еще точнее — предгорье Главного Кавказского хребта. Хребет вычерчивал линию горизонта, громоздясь то острыми изломами, то плавными изгибами. А эти небольшие горы, словно сторожевое охранение или передовой отряд, были высланы вперед, навстречу врагу.

Ольге было странно видеть перед собой лес совсем близко, а себя чувствовать застывшей на месте. Сколько времени Борис несет ее на спине, сколько времени шагает он, обливаясь потом, а лес все так же кажется не таким уж и далеким и ни на метр не приближается.

Ольге было неловко оттого, что Борис, у которого едва начала заживать рука, несет ее на себе. Совсем недавно Ольга сама оттаскивала в тыл тяжелых, беспомощных мужчин, бинтуя их раны, успокаивая, и никогда не представляла раненной себя самое. Теперь она мучилась своим бессилием и тем, что вот другой человек, изнемогая, тащит ее. Она совсем не чувствовала боли, только непривычную слабость. Ольга обхватывала шею Бориса, пыталась держаться, но руки слабели помимо ее воли. И тогда Борис сжимал ее запястья одной здоровой рукой, прижимал к груди и, сгорбившись, медленно шел дальше.

Постепенно шаги Бориса делались все короче, и он начинал ступать все тяжелее. Это незаметно началось очень плавное взгорье. Уже пошел редкий кустарник. Неизвестные короткие, но пышные растения покрыли землю густыми островками. И чем выше поднималась земля, тем теснее грудились темно-зеленые островки и тем труднее было идти Борису. Он отдыхал вначале через сто шагов, потом через пятьдесят, потом через десять. И это было еще тяжелее, потому что каждый раз после короткого отдыха надо было взвалить Ольгу на спину и сделать первый шаг…

Борис сознавал, сколько еще трудностей ждет их впереди. Догнать наши войска не было никакой надежды. Да и где теперь они, если фашистские танки утюжат предгорье Кавказа и отзвуки боя уже доносятся со стороны Микоян — Шахара и Зеленчугской. Значит, гитлеровцы слева, и справа, и далеко впереди. Борису с Ольгой оставался единственный путь — в Баксанское ущелье. Там в ауле Кич живет семья Чокки Залиханова — старые и добрые знакомые альпинисты. С сыновьями Чокки — Мустафаром и Хуссейном — Борис не раз ходил в горы. С ними ходили и Ольга со Степаном. Конечно, сыновья Чокки на фронте, но, возможно, столетний Чокка еще жив. В его доме можно найти приют. А там его дочь Лейла поможет добраться до Эльбруса, где они уже сами найдут способ перейти через линию фронта.

Борис знал дорогу до аула Кич и хорошо помнил, где расположен дом Залихановых. Они со Степаном были там в августе тридцать девятого года на столетнем юбилее Чокки. Ольга тогда не смогла поехать вместе с ними в Кич: готовилась к экзаменам в училище. Но она много слышала от Бориса и Степана о гостеприимных балкарцах. Особенно много говорил ей Борис о Лейле… Ольга догадывалась, что Борис неравнодушен к горянке.

Подкрепившись горьковатыми дикими грушами, они продвигались с Ольгой все дальше на юг, избегая дорог и населенных пунктов. Шли густым и темным лесом, с трудом различая заросшие папоротником узкие тропы. В лесу было тихо, лишь слышалось, как шелестят мягкими широкими листьями грабы с гладкими, полысевшими стволами. Дубы уже были усыпаны желудями, точно золотыми орешками. Обманчиво нежно обвивая стволы и ветви деревьев, взбирались вверх лианы, вынося к свету из-под густого полога леса свои листья. Терпко пахло перезревшей зеленью.

На третьи сутки Борис и Ольга вышли к Баксанскому ущелью. По крутому откосу спустились к буйному Баксану. Этот спуск отнял у них последние силы. И хотя до аула Кич оставалось совсем недалеко, Борис уже не мог идти дальше. Он остановился у первой попавшейся копны сена, уложил Ольгу на траву, сам опрокинулся на спину и сразу же уснул.

Ольга уснуть не могла. Она лежала в неудобной позе, но не было сил повернуться. Слабость не проходила, тупая боль медленно подступала к стопам. Открытых ран на ногах не было, вероятно, нет и переломов — просто сильный ушиб. Но как с такой болью идти дальше? Борис не сможет слишком долго тащить ее на себе. Когда они еще разыщут своих? Да и где свои, далеко ли они от Кича — этого до странности мирного селения?