Переведи меня через майдан

Поднимаю с земли два маленьких камушка и жонглирую ими правой рукой. Деревенские почуяли неладное, и вокруг парней быстро образуется пустой круг. Бросаю камешек в грудь самому рослому и тут же левой нажимаю на курок станнера. Парень падает как подкошенный. Второй камень летит в грудь парня справа. И вновь выстрел из станнера. Третий бросается наутек. Хватаю из-под ног ком земли и запускаю ему в спину. Мимо! Второй комок разбивается об рубашку на спине парня, но основной луч станнера проходит мимо. Ему достается лишь боковой лепесток. Он падает, сучит ногами и катается по земле. Когда подбегаю, на меня смотрят широко распахнутые мертвые глаза…

Чтоб я сдох – он же от страха умер!

Минуту стою над телом, отбрасываю ненужный больше ком земли, разворачиваюсь лицом к народу.

– Запомните, люди! Егерям надо помогать всегда и везде! Я буду наказывать тех, кто обижает егерей!

По живому коридору иду к вертолету. Встречаясь с моим взглядом, люди понуро опускают глаза. Женщины уже голосят над убитыми.

Стаскиваю шлем, забрасываю в вертолет и сажусь на ступеньку трапа. Этот оскал, эти мертвые, полные ужаса глаза мне теперь сниться будут. Хотя, вряд ли. Есть способ перебить впечатление. Стоит только на себя в зеркало взглянуть…

– Сукин сын! Щенок! Что же ты наделал?! – староста яростно стучит посохом о землю. – Егерям нельзя обижать дегов! Это закон!

Тебя здесь только не хватало. Где ты раньше был, когда Тоби ногами метелили?

– Кто разрешил тебе станнер в руки взять?! – бушует бывший егерь. Не провела его моя хитрость.

– Сядь, старик. Законы устанавливаю я. Ты назвал меня щенком, а я родился пять веков назад. Я летал от звезды к звезде еще тогда, когда деда твоего прадеда на свете не было. Я – Звездная Элита.

– Многие молодые мнят о себе невесть что, – сердито бормочет бывший егерь, но все же присаживается.

– Брысь, генный анализатор! – не оборачиваясь, поднимаю ладонь. Кибер вкладывает в нее черную коробочку. Прижимаю ее к запястью и вздрагиваю от укола. Показываю индикаторные полоски старосте. Тот недоверчиво жует губами, забирает коробочку, снимает свой анализ и сравнивает.

– Вот, значит, вы какие, – теперь в голосе ничего, кроме бесконечного уважения. Правы были психологи. Можно сколько угодно писать перед дворником формулы высшей математики, но уважать он вас начнет только если вы лучше него в метлах разбираетесь.

– Пойду я, старик…

– Подожди, Элита, что мне людям-то сказать?

– Скажи, что легко отделались. Что ты уговорил меня не наказывать всех сразу. А совсем плохо будет – жми красную кнопку, – протягиваю ему рацию Тоби с аварийным SOS-маяком.

Некоторое время наблюдаю, как староста объясняет что-то столпившимся вокруг него селянам. Потом разгоняю винт и бросаю машину в небо. На экране заднего обзора вижу, как разбегается, прикрываясь от ветра, народ, как с двух ближайших домов срывает воздушным потоком крыши и бросает на огороды. Никого, к счастью, не убил.

Не успел удалиться на два десятка километров, как автопилот сообщает о сигнале SOS. Разворачиваю машину и на полной скорости иду назад. Мужики, обступив старосту, машут руками, указывая на сорванные крыши. Зависаю на высоте 150 метров, переключаю управление на автопилот, пристегиваю карабин к подвесной системе летного комбинезона и, через люк в полу, опускаюсь на тросе прямо в центр толпы.

– Зачем ты дома порушил? – набрасывается на меня староста. – Как людям жить в домах без крыши?

Оглядываюсь на дома. Толпа настороженно замолкает.

– Ты, – указываю пальцем на самого высокого и широкоплечего, – отбери самых сильных мужиков, чтоб за два дня все починили. Ты – указываю пальцем на старосту, – проверь, чтоб хорошо починили. Если лодырничать станут… Как меня позвать, ты знаешь.

– Мы уж как-нибудь без тебя разберемся, – сплевывает на землю бывший егерь.

Нажимаю кнопку на пульте дистанционки и возношусь на тросе в небо. Умен ты, староста. На мне политический капитал заработать догадался. Всего два поколения тебя от молодых отличают. Неужели мутация так быстро идет?

– … как ты посмел их убить?! Ты не имел права их убивать!

– Они преступники. Они опасны для общества и власти. Ты же власть. Какого черта я должен объяснять тебе азбучные истины?

– Но тебе же нет дела до нашего мира! Тебе плевать на него! Ты только боль и смерть приносишь!

– Скажи еще, что я виноват в смерти Лианы!

– Если б ты остался с малышкой…

– Хочешь сказать, что я – самая большая куча дерьма на этой планете?

– Да! Если ты так ставишь вопрос, то да!

Не стоило ей так говорить. Я знаю, что не ангел, но не ей об этом судить.

– Слушай, женщина, а если я сейчас выверну кусок душистого навоза, суну тебе под нос и докажу, что навоз этот – ты!!! Что я по сравнению с тобой – ангел небесный, что тогда?!

Фиеста побледнела. Нет, не то слово. Побелела. Но я уже не мог остановиться. Гримасничал, размахивал руками, жестикулировал, поднося к ее лицу воображаемый навоз в скрюченных пальцах.