Перевернутый крест

Подоспевший на шум Василий Крылышкин умелым рывком вправил сустав на место, на руках отнес Кузину в спальню, бережно уложил на диван, заботливо спросил: «Не вызвать ли врача?», однако, услышав в ответ визгливое: «Пошел на х..., кобель шелудивый», оскорбленно удалился, на прощание с треском хлопнув дверью.

– Рехнулась бабка! – с нескрываемой обидой сказал он Лизе. – Натуральной мегерой стала! Я к ней по-человечески, а она меня на х... посылает! Обзывает всячески. Стерва бесноватая! Тьфу!!!

Лучевская, от внимания которой не ускользнули некоторые, мягко говоря, странности в поведении Галины Аркадьевны, задумчиво промолчала. Определение «бесноватая» подходило Кузиной как нельзя лучше.

Печально вздохнув, девушка отправилась на кухню готовить обед. Удивительно, но никто из Яковлевых сегодня не потребовал завтрака...

* * *

Добросовестно выполнив требование «удавленника», Николай Юрьевич, как помнит читатель, опрометью бросился к особняку, до смерти напуганный сверхъестественными явлениями, произошедшими сразу после отвратительного жертвоприношения.

Он несся, не разбирая дороги, ломился сквозь колючий кустарник, спотыкался, падал, вставал, снова бежал. И так не менее часа. Судя по всему, нечистая сила решила подшутить над новым рабом[29]. В результате длительной «гонки с препятствиями» банкир очутился не дома, а на окраине сельского кладбища. С разбегу уткнувшись лбом в ветхий, покосившийся забор, он остановился, долго переводил дыхание. Затем, подняв глаза, с недоумением огляделся. Окрестности кладбища были безлюдны. На ближайшем корявом дереве с пожухлой листвой настырно каркала старая ворона. Вдалеке, по другую сторону широкого, заросшего сорняками пустыря, виднелись жилые дома, большей частью одноэтажные. Посреди села высилась церковная колокольня без креста. (Большевички в свое время постарались!)

К воротам кладбища вела асфальтированная дорожка, не слишком широкая, но достаточная для проезда автотранспорта.

– Ну и ну! – покачал головой господин Яковлев. – Как обратно-то добираться?

Неожиданно из незапертых ворот вышли под руку Света с Геной. Оба растрепанные, в помятой, перепачканной глиной одежде.

– А, это ты, – заметив отца, равнодушно молвила дочь. – Заблудился? Тогда топай с нами.

– Как вы сюда попали? – устало спросил Николай Юрьевич.

– Гуляли! – скабрезно ухмыльнулся Гена. – Идем! Иначе вовек дорогу назад не сыщешь!

Банкир поплелся вслед за детьми. Вопросов он больше не задавал и даже не обращал внимания на гнусную беседу брата с сестрой, со смаком вспоминавших подробности мерзкого кровосмесительного совокупления на могиле... Спустя час с небольшим все трое подошли к особняку и у дверей столкнулись нос к носу с закончившими работу «биоэнергетиками».

– Кто такие? – враждебно осведомился Николай Юрьевич. – Какого черта шастаете в мой дом?! Я...

– Они друзья! – хрипло оборвала отца Светлана. – Их мать вызвала.

– Ага! – подтвердила Лилиана, пристально разглядывая девочку и ощущая в ней присутствие одной из тех темных потусторонних сущностей, которым сама верно служила. – Мы приезжали по вызову Алины Борисовны.

– Сеанс прошел успешно? – заговорщицки подмигнула «целительнице» Света.

– Да! – Поняв, что голосом девчонки говорит инфернальный повелитель, Лилиана аж затрепетала в благоговейном страхе.

– Ладно, езжайте, – милостиво разрешила Светлана и, проигнорировав застывшего в недоумении отца, первой зашла в дом...

Приготовленный Елизаветой вкусный обед семейству Яковлевых не понравился. Более того, вызвал злобные нарекания.

– Дерьмо! – поковыряв вилкой в тарелке, зарычала Светлана. – Ненавижу вареное-жареное и тем паче овощи! У тебя, Лизка, руки из задницы растут! Ни к чему не пригодна, дрянь приблудная! (Лучевская была беженкой из озверевшей от независимости Латвии[30], круглой сиротой и не имела в России ни кола ни двора).

– Правильно! – поддержал сестру Гена. – Отвратная жратва. – Он демонстративно шарахнул тарелку об пол. Отец с матерью покивали в знак согласия, а Галина Аркадьевна, скорчив свирепую гримасу, погрозила домработнице костылем, с которым не расставалась после недавнего вывиха.

– Сгоняй, сволочь, в село, за свежим продуктом! Притащи ма-а-аленького живого теленка! – оскалив зубы, приказала Елизавете Светлана.

– Сырое мясо – лучшая в мире пища! – кривляясь, заявил Гена.

– А свежая кровь чрезвычайно полезна для организма! – поддержала отпрысков Алина. – Ведь правильно, Коля?

– Естественно, – расплылся в жуткой улыбке банкир.

– Ва-а-асилий! – громогласно позвала Крылышкина Алина. – Доставь девку в село! Да смотри, чтоб не удрала с деньгами, сучка!!!

ГЛАВА 7

«Мерседес» мелко подпрыгивал на неровной проселочной дороге. За рулем сидел Крылышкин. Рядом, съежившись, плакала Елизавета.

– Вася! Христа ради увези меня в город! – жалобно просила она шофера-охранника. – Неужели ты не видишь, чтоздесь творится? В Яковлевых бесы вселились! Разве не замечаешь, какони изменились?!