Перевёрнутый мир

– Сёма, ты не думай, я сама этого хотела. С той самой минуты, как ты спас нас с сестрой от позора.

– Так, может, ты так поступила из чувства благодарности? – чуть не поперхнулся я.

– Почему мужчины такие глупые? – мягко улыбнулась она. – Из чувства благодарности дают денег, а то, что я отдала тебе, не купишь ни за какие деньги.

Как ни бесконечны зимние ночи, но и им приходит конец. За разговорами, часто сменяющимися исступленными ласками, мы не заметили, как за окнами стал сереть небосвод. Почему же всё прекрасное так быстро заканчивается? Подчиняясь этому гнусному закону, подошла к концу и первая ночь нашей любви.

– Ой! – испуганно вскрикнула Луиза, взглянув в окно. – Мы пропали! Скоро станет совсем светло. Семён, сделай же что-нибудь!

Единственное, что я мог сделать в этой ситуации, то это как можно быстрее покинуть место грехопадения и незаметно вернуться в свои апартаменты, что с превеликой осторожностью, но крайней поспешностью было мною проделано.

Я лежал на кровати и разглядывал ковёр, висящий на стене напротив меня. На ковре был изображён восседающий верхом на коне усатый кавказец, облачённый в бурку и папаху. Одной рукой он прижимал к себе юную пери3, а другой отстреливался из винтовки от преследовавших его врагов.

По всей вероятности, горный джигит умыкнул красавицу у родителей, а теперь, уходя от погони, расстреливал её братьев и дядек. Я удивился, как живучи пошлые традиции и вкусы, ковры с такими же усатыми абреками украшали стены спален и в наше время. Незаметно для себя я уснул.

Мне снилось, что скачу я на своём Кучуме берегом Амура, а за мной гонится отряд маньчжуров. Впереди меня на крупе коня сидит девушка, её головка склонена на мою грудь. Я стреляю по преследователям из нагана, расстрелял все патроны. Ни один маньчжур не упал с лошади. Я в недоумении: что случилось? А топот коней всё ближе и ближе. Поняв, что не уйти, я выдёргиваю из ножен шашку и, осадив Кучума, круто разворачиваюсь лицом к врагу. Помирать так с музыкой!

Но что это? На месте преследователей стоит убитый мною в поезде ротмистр. Он дико хохочет и протягивает вперёд скрюченную ладонь:

– Отдай мне девку, есаул, я буду из неё богатство выжимать.

Графиня, а это оказалась она, дико визжит и стучит кулачком по моему плечу:

– Ваше благородие, вставать пора, – говорит она мужским голосом.

Я с трудом разлепляю глаза и вижу как разгневанное лицо графини приобретает физиономию Ивана Зимина.

– Так что извиняйте, если не ко времени, но, однако, вставать пора, – настойчиво твердит он.

– Тьфу ты чёрт! Что только не приснится, – в сердцах сорвалось у меня с языка.

Глава 5. ГОСПОДИН СЛУЧАЙ, ИЛИ ЧУДЕСНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА

На всей планете Земля не найти таких просторов, как Российская империя. Сошлись здесь во всём своём многоликом и многоголосом великолепии Европа и Азия. По крупицам собирали государи российские окрестные земли под свою руку, где хитростью, где силою…

А сколько солдатской кровушки пролито на этих землях? Кто возьмётся подсчитать? Не по силам сделать это человеку. Ангелы-хранители отвернулись от России. Разделила революция российский народ не только по политическим лагерям, уменьшила границы империи. Отобрала у людей разум жажда всеобщей справедливости. Забыли они о славных подвигах своих дедов и отцов. Всякий уездный городишко захотел стать самостоятельным государством.

Непомерные амбиции новоявленных вождей и мессий ввергли безграмотный народ в пучину гражданской войны. И вот по этой реке людских страстей наша разношёрстная команда устремилась в дерзкое плавание. Волею судьбы капитаном нашего утлого судёнышка оказался я, просто потому что никого другого, более подходящего на данную роль, не оказалось. А на улице стоял последний день зимы 1918 года.

Где пинками, где тычками, призывая в помощь такую- то мать, мы отвоевали себе место в купе, некогда мягкого пассажирского вагона. На момент нашего путешествия вагон представлял собой весьма жалкое зрелище и имел вид заплёванного и униженного бомжа. Даже его несмазанные дверные шарниры скрипели как-то печально и жалко, с тоской вспоминая своё былое величие.

– Н-да… – неодобрительно поморщился Иван Вольдемарович. – Своего ничего не создали, но то, что было налажено, разрушить успели.

– Чему вы удивляетесь? Помните, как у господина Пушкина в повести «Капитанская дочка» описаны все ужасы русского бунта? – поинтересовался я, а сам вспомнил профессора Преображенского из ненаписанного ещё романа М. Булгакова «Собачье сердце» и его меткие высказывания насчёт свободы и свинства в подъездах и других общественных местах.

– И почему у простого народа такая тяга к разрушению? – задумчиво произнёс граф.

– Это потому, папенька, что простые люди лишены возможности общения с прекрасным, об их образовании и образованности вообще нет речи, – пылко произнесла Луиза.

Вот тут-то я готов был с нею поспорить. В моё время хватало и образованности и знакомства с прекрасным.