Перевернутый. Шут

Пушистые волосы чёрные, как крыло ворона, детское личико с узкими карими глазами и пухлыми губами. Маленькое тщедушное тельце, казалось, состояло из одних хрупких косточек, никакого намека на детскую пухлость, и сердце Пьеррет сжалось. Женщина понимала, что мальчика морили голодом и что если бы ей не удалось уговорить Антонио купить его, то еще немножко и ребёнок бы скоро умер.

Пьеррет повернула голову в сторону стола, на котором стояла не тронутая мальчиком еда. Женщина прикусила себя за щеку изнутри и снова посмотрела на малыша. Мальчик наткнулся спиной на стену и прижался к ней, не сводя глаз с Пьеррет. Вздохнув, Пьеррет подошла к нему, остановилась в нескольких шагах и медленно опустилась на корточки.

– Все хорошо, – сказала она на английском, говоря мягким и приятным голосом. – Тебя никто не обидит.

– Он отказывался есть, сколько бы мы ему ни предлагали, – в разговор вмешалась служанка. – Он и так как скелет. Я не понимаю, как он еще жив и зачем вы его подобрали.

– Александра, ты позабыла своё место, – тон Пьеррет тут же изменился. Она резко поднялась и обернулась к служанке. – Как ты смеешь указывать мне, что мне делать?

– Я прошу прощения, госпожа, – светловолосая девушка опустила голову. – Я не хотела, чтобы эти гадкие слова слетели с моего языка.

– Пошла вон. У меня нет настроения и времени разбираться с тобой. И да, оскорбив моего сына, ты оскорбила меня.

– Он ваш сын? – Александра круглыми глазами уставилась на Пьеррет. – Но… – она взглянула на мальчика, – но вы же привезли его с рынка и…

– То, что произошло, тебя совершенно не касается. Ты слишком молода. Но знай о том, что мать всегда узнает своего ребёнка, неважно, сколько времени пройдёт. Он мой сын, и я не потерплю оскорблений в его сторону.

– Я… пожалуйста, простите меня, госпожа! – Александра упала на колени. – Я не знала ничего и совершила ошибку! Простите меня, пожалуйста.

– Что здесь происходит? – дверь отворилась и в гостиную вошёл Антонио, который непонимающе посмотрел на женщин. – К чему крики?

– Пошла вон, – повторила Пьеррет, игнорируя мужа.

Девушка послушно поднялась с пола и покинула комнату.

Пьеррет, тяжело вздохнув, обернулась к мальчику, и ее сердца снова сжалось. Малыш смотрел на неё глазами, полными слез и испуга, продолжая прижиматься к стенке. Стараясь не издавать никаких звуков, он прикусил нижнюю губу.

– Все хорошо, не бойся, – Пьеррет снова перешла на английский язык и, опустившись на коленки, протянула руку мальчику. – Я больно тебе не сделаю…

– Дорогая, я не знаю, что произошло, но ребёнок явно напуган и, может, будет лучше, если мы оставим его в покое на какое-то время? – Антонио не спеша подошёл к жене и протянул ей руку, чтобы помочь подняться.

Пьеррет проигнорировала его и продолжала смотреть на мальчика. Сглотнув, она произнесла следующие слова, которые ни она сама, ни Антонио не ожидали от нее услышать.

– Подойди сюда, сын мой. Мама тебе больно не сделает.

– Пьеррет?! – Антонио удивленно посмотрел на жену. – Что ты только что сказала? Мы ни о каком усыновлении не говорили и…

– Антонио, замолчи, пожалуйста.

В комнате повисла тяжелое молчание. Мальчик продолжал смотреть на Пьеррет с мокрыми от непролитых слез глазами, но женщине показалось, что он уже не был настолько напряжен, как раньше.

Не задумываясь, Пьеррет начала напевать старую детскую песню на английском языке, которую ей когда-то пела мама. Песенка была о любви матери к ребенку, какое он приносит ей счастье и как материнское сердце болит, когда ему страшно и когда он болеет. Пьеррет пела мягким тёплым голосом, от которого у каждого, находящегося в комнате, выступили мурашки на коже. Антонио выругался себе под нос, не понимая, чего его жена пыталась добиться.

Мальчик же сполз по стенке вниз и сел на холодный пол, обняв себя за коленки. Он спрятал своё личико в них и снов, задрожал, но на этот раз из-за слез. Продолжая петь, Пьеррет подкралась к нему поближе и снова протянула руку, но не смела до него дотронуться, боясь его снова напугать.

Услышав шорох, мальчик поднял голову. Его карие глаза встретились с зелёными глазами Пьеррет, прежде чем он посмотрел на протянутую руку. Медленно и неуверенно мальчик на короткий момент взял протянутую руку Пьеррет. Это был краткий миг, но его было достаточно для того, чтобы Пьеррет поняла – он доверяет ей, и ее глаза начали наполняться слезами, а в груди словно расцвел цветок. Все это время, пока мальчик держал Пьеррет за руку, он смотрел ей в глаза почти не моргая, прежде чем он отпустил ее руку и снова обнял себя за колени.

Спустя несколько часов

– Дорогая, ты понимаешь, что это очень серьезный шаг?

Пьеррет уложила мальчика спать и, сидя на краю кровати, поглаживала его по голове. Улыбка не покидала ее лицо, а глаза были полны любви и нежности, смотря на сладко спящего ребёнка.