Перевёрнутая чаша. Рассказы

– Но, опять же, говорю тебе, я могу читать все, что угодно, с чем-то соглашаться, с чем-то нет. Да скучно мне смотреть телевизор, где выступают такие клоуны вроде Жириновского. Скучно, понимаешь? Политика нужна постольку поскольку. Повышают цены – да, это нас касается. А вот если, уж извини, боевые действия в вашей стране, так это нам интересно, конечно, но мы же понимаем, что к такой маленькой стране интерес раздут искусственно.

– Какая же ты дурочка! Угроза поглощения мира мусульманством – это всем грозит. Они делят мир, и неизвестно, как он будет скоро выглядеть. А ты что, улетишь с этой планеты, в другие миры? Как же тебя эта политика может не касаться? Знаешь, я просто плакать хочу, когда вижу вашу нищету массы и блеск жалкой кучки людей, считающих себя избранными.

– Ты всё опять перепутал. Я стала внутренне свободной. Раньше я переживала, что могу упасть в абсолютную нищету, что я могу неожиданно потерять любимого человека. А сейчас я стала свободной от своих страхов. И это ни с чем не сравнимо.

– Ладно… Я хочу вздремнуть. И тебе советую. Ложись к стенке, я, наверное, останусь на полу.

Глеб неуклюже разместился рядом с кроватью и прикрыл глаза. Бедная девочка, она попала в секту. В этом у Глеба не оставалось никаких сомнений. Все эти идеи о внутренней свободе, бесконечно пережевываемые на разные лады, все это так знакомо. Страшная страна, в которой люди становятся управляемыми. Не про это ли он читал в романах-предвидениях, недаром их запрещали во все времена? Но надо думать и о текущем моменте, старая заезженная фраза, но факт остается фактом.

Они попали в какую-то переделку, если ничего не предпринять, то их просто перемелет в лопастях какой-то машины, может быть, похожей на «сибирского цирюльника». В его голове вспыхнула картинка с падающими, издающими последние вздохи, деревьями, что-то нужно делать, он ведь мужчина, должен быть сильнее, мудрее, он должен найти выход. Продумать вариант побега. Он оглядел клетушку, в которой они находились. Окно зарешечено. Сейчас пилку для ногтей, и «пилите, Шура, пилите». Нет, надо вызвать охранника, напасть на него. Все возможные варианты побегов, которые он когда-либо видел в боевиках, казались ему слишком сложными для данной ситуации. Почему-то сознание упорно не хотело признавать сложившуюся ситуацию настоящей. Полина лежала на кровати, отвернувшись. Что-то никто не помогает ей, никто не помогает.

Свет, льющийся из окна, стал медленно краснеть. Первой это заметила Полина и стала тормошить Глеба.

– Эй, очнись, что-то происходит.

– Лично я этого пока не чувствую.

На одной из стен привычно (уже привычно!) стали проявляться знакомые глаза.

– Эй, всесильные, скажите нам что-нибудь! – бодро крикнул Глеб.

– Добрый день!

– Что же вы своему адепту никак помочь не хотите? Ввели девушку в стрессовое состояние, в безвыходное положение поставили?

– Безвыходные положения даются для осмысления. Не задумывались ли Вы, господин Корнаковский, что иногда обстоятельства могут подталкивать на действия даже самых безынициативных людей? Всегда есть варианты, как вести себя в той или иной ситуации.

– Вы что, тестирование нам устроили? Но таких не берут в космонавты…

– Вас бы мы точно не взяли. Вы не надумали с нами сотрудничать? Сейчас мы хотим продемонстрировать вам, что мы тоже кое-то можем.

– Так это спектакль для меня? Премного благодарен. Не убедительно – хоть убейте. Сейчас нас просто выпустят, так, снимут все обвинения? Ну, так это не волшебство, я так тоже колдовать умею. Внимательное прочтение уголовно-процессуального кодекса – вот и всё волшебство. Нет никаких прямых доказательств о причастности меня и Полины к убийству, вот и все. А отсутствие алиби не является доказательством, тем более что мы этого товарища в глаза не видели. Вот такое мое мнение, господин волшебник, дающий неограниченные возможности.

– Что ж.… До свидания.

Полина весь это диалог слушала молча, теребя кольцо. Когда глаза растворились, дверь в клетушку медленно открылась. На пороге стоял Алексей с сотовым телефоном в руке.

– Вы можете позвонить.

Полина не поверила, но начала набирать номер телефона Джеки. По счастью, его телефон не был отключен. Сначала он сильно удивился, у него совещание на носу. «А почему ты так далеко от города?» – недовольно спросил он, – «Я предполагал, что ты в это время на работе, с тобой журналист? Что за журналист, израильский шпион? Тоже хорошо». «Джеки, не сердись, я тебе все-все объясню, мы совершенно случайно попали в переделку, нам предъявляют обвинение». «Хорошо, я скоро буду, жди». Короткие гудки. Алексей взял трубку, и молча вышел. Дверь закрылась.

– Сейчас приедет Джеки, веди себя как можно более естественно. Он очень вспыльчивый, я сама ему все объясню, ты, пожалуйста, не встревай.

– Слушаюсь, мой капитан. Так мы больше не увидимся?

– Я не знаю.

– Поленька, я хотел сказать тебе – моя жизнь изменилась. Мне кажется, я на старости лет влюбился.

– Совершенно не время и не место ты выбрал для любовных признаний.