Перевёрнутая чаша. Рассказы

…Если я помню отчётливо кошмар расставания с Анжелой, то с Анной все кончилось настолько спокойно, что я даже не мог себе представить. Она позвонила мне, когда я был в Москве в командировке.

– Лева, это очень серьезно, что я тебе сейчас скажу.

– Аннушка, что-то случилось?

– Собственно ничего особенного. Я выхожу замуж.

Я молчал.

– Я устала ждать, Лева. Ведь я обыкновенная баба, которой нужно обыкновенное женское счастье. Я тебя люблю, это правда, но я не могу жить так, как хочешь ты. Мне нужно, чтобы ты не просто со мной встречался – чтобы ты был рядом…Я не знаю, как тебе это объяснить, мне кажется, что все мои слова просто откатываются обратно, Лева, это все очень печально, но мне легче это сказать по телефону, и не ищи со мной встреч…

Что я мог сказать? Я итак слишком часто иду на поводу у своего романтизма. Анна была мне хорошей женой, уверен, но очарование стало бы пропадать. Я, наверно, ненормальный – хочу сохранить миг счастья в неизменном виде. Это, опять же, противоречит самой жизни. Любовь, переходящая из одного качества в другое – какое насилие над идеализмом! Почему-то стало опять безразлично, как будет дальше. Конечно, это все очень закономерно, убеждал я себя. Ведь я не хотел ничего менять в своей жизни, просто Анна должна была принять меня и мою жизнь такими, как есть. И мне удалось без сожаленья сделать свою любовь с Анной эпизодом моей жизненной книги. Сожаление о чем-либо – самая бесполезная вещь в мире.

Я включаю Ванессу Мэй, так много жизненной силы в её игре. Экспрессия, полнота ощущений, буйство реальности… Скрипка напоминает мне, что любовь, щемящая грусть, обновление – лишь последовательные звенья в цепочке, по которой трудно карабкаться, но если не хочешь свалиться в пропасть и стать неудачником в этой жизни – держись руками, зубами, чем угодно, держись и продвигайся по этой цепочке. Жизнь – это движение.

Ванжерина шла по Аникуте под руку с Прану, и ей казалось, что она здесь уже была. Навстречу попадались обыкновенные люди с человеческими лицами, правда, немного странно одетые. Было много вещей из кожи, замысловатого фасона. Такие можно увидеть на демонстрациях высокой моды, фантазии кутюрье об идеальных женщинах и мужчинах. Лица были приветливые, некоторые здоровались с Прану. Солнце на небе было серебристого цвета, а воздух отсвечивал фиолетовыми оттенками. Был день, но казалось, что были сумерки. Бесшумно проезжали машины округлых форм, только приглядевшись, можно было заметить, что у них нет колес, они скользили по слою воздуха, как по водной глади. Дома были невысокие, только вдали виднелась башня с переплетенными серебряными кольцами. Какое-то спокойствие царило на улицах. Как будто никто никуда не спешил.

– Интересно, а здесь существуют компьютеры?

– Конечно, только они не так выглядят. Компьютеры у них просто существа, которые помогают решать людям разные задачи. Их называют здесь ватервилами. Но они могут быть капризными. Их не покупают, их дарят, но ватервил может заупрямиться.

– Как в «Тайне третьей планеты». А компьютеры и у нас имеют привычку упрямиться. А как они выглядят?

– Вот, смотри, идёт ватервил с хозяином.

По улице шел толстячок, а рядом, едва поспевая, что-то вроде угловатой собаки. Все части тела как у собаки, но все линии с острыми углами.

– Ватервил – друг человека.

– С собачьим характером, понимаю.

– Если все желания исполняются, чего же им тогда еще желать?