Перевёрнутая чаша. Рассказы

Как-то одним тихим светлым вечером репетиция не заладилась. И они пошли гулять по скучно-серым улицам.

– Почему ты до сих пор не женат, Роман?

– Видишь ли, творческие люди крайне неудобны в быту. Они вообще опасные люди для общества, одинокие волки, пытающиеся изменить мир.

– Почему?

– Почему? Да потому что от них неизвестно чего ждать. Семейный человек повязан обязательствами и страхом за будущее своей семьи. А мне терять нечего. Сегодня я здесь – а завтра что-нибудь взорву. В метафорическом смысле, конечно.

– Зачем же эти бесконечные протесты? Уж не претендуешь ли ты на роль Мышкина, который так не вписывается в общество?

– Нет… Мышкин зависим от женщин. Он хочет делать добро и страдает от своей правды. Я от правды не страдаю, и не привык прогибаться, разве это плохо. Тихий семейный уют не для меня. Потому что по своей природе я бунтарь, ненавижу все серое и бездарное.

– Дело не в семейном уюте – а в желании иметь близкого человека, единомышленника, понимающего тебя, защищающего тебя, я даже не знаю, человека близкого духовно, физически…

– Ты рассуждаешь как школьница, а романтизм – опасная штука. Да и верить людям – значит, показывать им свои слабые стороны.

– Но нельзя же никому не верить!

– Можно. А вообще мне все уже надоело. И я хочу уединиться в Аравию. Мне больше по нраву непричёсанные медведи, чем-то животное, что ходит на двух ногах.

– Опять ты за свои цитаты! Есть ли у тебя хоть одна своя мысль, можешь ли ты быть серьезён!

– Нет, не могу. Тяжёлое детство, деревянные игрушки.

– Я тебя сейчас прямо здесь поколочу!

– Мадам, разве это достойно леди?

– Да я не леди!

– Пошли лучше к грифонам, загадаешь желание, и злость пройдет, как с белых яблонь дым.

Они еще долго гуляли по освещённым улицам, Роман рассказывал ей старые легенды о Петербурге, и эти часы прошли без пререканий. Они пошли к нему домой, и Лиля отдалась ему легко и упоённо, не думая, не анализируя, словно крестьянка на стоге сена в лунную ночь.

Роман пропал. Телефон молчал, соседки отвечали, что не видели его давно. Лиля совершенно не знала, что думать. Роль так и не отрепетирована до конца, как-то сразу навалились все проблемы. Тетка уже тихо шипела, проходя по коридору маленькой квартиры, и Лиля стала подумывать, не пора ли с позором возвращаться в свою провинцию. Работу предлагали только самую тяжёлую, на летнее время, убирать вокруг расплодившихся точек быстрого питания, да и то совершенно ненадёжно.

Как-то она проработала пару дней у одного раскормленного донельзя молодца, да так и не увидела ни копейки. Всем требовалась прописка, а тетка даже и слышать об этом не хотела. Целыми днями Лиля ходила по шумному городу, июнь выдался душным, старые камни мостовой немилосердно отбивали все подошвы. Нужно покупать билет, но где взять денег. С такими невеселыми мыслями она завернула в дворик у Фонтанного дома и присела на скамейку.

Во дворе проходила какая-то странная выставка авангардного искусства. Экспонаты из полиэтиленовых полос, бутылок и крышек от пива. Полиэтилен шелестел на ветру, крышки позвякивали, тишина стояла совершенно непривычная, медитативная. Вдруг она заметила пару, только что завернувшую во двор. Яркая женщина почти бальзаковского возраста, в лиловом элегантном брючном костюме, с распущенными волосами ниже плеч и одетый в мятые джинсы Роман. Лиля вся сжалась на своей скамейке. Дама весело смеялась, показывая ослепительный оскал керамических зубов, но лицо у нее было свежее, явно ухоженное. Роман шел рядом, молча, направив свой взгляд в землю. Лиля подумала, что не хочет встречаться с ним. Но вдруг он остановился и махнул ей рукой.

– Лилит! Привет!

– Здравствуй!

Интересно, почему это они как дураки, кричат за несколько метров? Роман что-то сказал своей спутнице на ухо, та приветливо помахала ей рукой. Ну, вот еще, давайте будем знакомиться со всеми твоими знакомыми женщинами, подумала Лиля. Дама в лиловом осталась стоять, а Роман резво подошел к Лиле.

– Ну, ты не злишься на меня?

– Как сказать. Почти не злюсь. Наверное, я скоро уеду.

– Лиль. Ты извини, что так получилось, я тебя приглашу в наш театр! Ты познакомишься с актёрами, погоди… Вот, – он порылся во внутреннем кармане, – Это приглашение. Доезжаешь до Пушкинской, дальше по Загородному проспекту… Тут все нарисовано. Увидишь вывеску «Попугай Флобер». Вот это и есть театр.

– Что-то я о таком не слышала.

– Ты многого еще не слышала, милая. А теперь мне пора, как видишь, я не один. Завтра вечером приходи.

– А какая постановка?

– Увидишь. – Он поцеловал её в щеку и крупными шагами пошел назад.

Лиля проводила взглядом чудесную парочку. Ты что, ревнуешь его, спросила она себя. Опомнись, милая, что ты придаешь значение мимолетному знакомству.