Перевёрнутый мир

Героями народной сказки всегда являются не старшие братья, которые женились, обзавелись солидными хозяйствами и работают, а Иванушка-дурачок. Вот и для меня самым любимым моим детищем являются не те монографии, которые переведены на иностранные языки и сделали меня известным, а идея, лишь вчерне мною разработанная и опубликованная только по-русски, как водится у нас, в небольших тезисах. Опубликована дважды — в 1972 г. и в более четко сформулированном виде — в 1981. Нынешнее выступление — третье. Несколько коллег-теоретиков порадовали меня, отметив эту мою идею как очень перспективную и как самую интересную из моих идей, но никто ее здесь не подхватил, и она так и осталась неразработанной. С той же идеей выступили позже два американца, но и они остались без последователей. Странно.

Парадокс развития. Дискретность есть фундаментальное свойство, присущее миру. Она проявляется и в культурном развитии. Казалось бы, преемственность между поколениями, необходимая для развития или хотя бы для поддержания культурного уровня, подразумевает непрерывность развития (и она постулировалась учеными), но нет, на деле в развитии всегда сеть разрывы постепенности, есть революции, смена четко различаемых культур. В этом парадокс развития.

Эволюционисты старались его устранить, объявить иллюзией. Все дело, мол, в missing link, в недостающем звене. Вот будут найдены все звенья, тогда и восстановится непрерывная постепенность. Находились всё новые звенья, а постепенной линии преемственности не обнаруживалось.

Диффузионисты искали корни каждого резкого новшества на стороне. Их приносят влияния и заимствования. Надо обратиться к белым пятнам на карте, там хранятся истоки этих заимствований, там можно проследить их корни и восстановить преемственность и постепенность. Ныне белые пятна закрыты, а постепенность не восстановлена.

Марксисты объясняли каждую резкую смену культур социально-экономическими преобразованиями и политическими революциями, марристы считали, что и язык так обновляется. Но жизнь показала, что в культуре и в языке эти взрывы не приводят к резким сменам, а они всё-таки налицо.

И так далее. Каждая крупная новая концепция истории, этнологии и археологии пыталась как-то объяснить этот парадокс. И каждое объяснение рушилось.

Каков механизм этого явления? Почему плавное развитие часто прерывается, приводя к резким изменениям, а перерывы эти не устраняют преемственности? Почему до сих пор выдвигались самые разные факторы, нарушающие преемственность, и не удавалось свести их в какую-то систему?

Информационный подход. Культуру все чаще понимают как ту накапливаемую человечеством информацию, которая передается от поколения к поколению путем обучения, фиксируясь внесоматически, и которая программирует деятельность людей. Поэтому культуру правомерно рассматривать как функционирующую информационную систему (Черныш 1968; Моль 1972; Bohannan 1973).

С точки зрения теории коммуникации культурно-исторический процесс может быть представлен как система передачи информации от поколения к поколению, то есть как сеть связи, развернутая во времени. Эта возможность уже рассматривалась в науке (Черныш 1968; Моль 1972; Beals, Spindlerand Spindler 1967; Schmitz 1975). Но осталось незамеченным и неиспользованным самое перспективное для разработки, а именно: что в этом случае проблема преемственности и смены культур обернется проблемой стабильности и нестабильности системы коммуникации. Отсюда с логической необходимостью следует: условия стабильности и нестабильности этой системы как раз и окажутся условиями, определяющими преемственность и перерывы в традиции, т. е. общими условиями включения разнообразных факторов смены культур в культурно-исторический процесс. Исследуйте стабильность и нестабильность информационно-коммуникационной сети культурно-исторического процесса — и вы получите иерархически организованную систему взаимодействия факторов, приводивших к смене культур.