Перевёрнутый мир

– Вот! – доктор Кнутов поднял палец вверх. – Эврика! Нашлось точное слово! Голоса! У вас почти одинаковые голоса. Это своего рода уникум! Людей с одинаковой внешностью встречается гораздо больше, чем с похожими голосами. Безусловно, у Ростислава, – он вновь обратился ко мне, – сразу заметен столичный акцент, а у Даника, – он повернулся к Ростику, – этакий просторечный диалект. Как мудро заметил Даль – лесообильный, что означает – богатый, насыщенный лесом говор. Но если отшлифовать, откорректировать, довести до общего знаменателя…

Про меня он никогда такого не говорил – лесообильный говор, с обидой подумал я. Ростик явно пришелся ему по душе. Ростик ко двору – я со двора. Мне приходилось признать свое поражение.

– А я не замечаю, – пожала недовольно плечами Валька. Она очень любила мужа. И он для нее был уникален.

Чижик выспался, прыгнул мне на колени и стал благодарно лизать мои руки. Хотя благодарить меня было не за что.

– Ты представляешь, папочка, – обратилась Валька к доктору, – вот уникальный случай. Чижик без ума от Ростислава Евгеньевича. Он даже повеселел.

Доктор Кнутов с удовольствием потягивал чай и невозмутимо заметил:

– Ничего уникального, Валюша. Как врач я и этому могу дать вполне простое и научное объяснение. Больные животные зачастую тянутся к новым людям. Срабатывает элементарный инстинкт самосохранения. Новый человек на новом месте не обладает памятью этого места. И животным кажется, что чужие люди привносят новую энергию, новый заряд, новый стимул для жизни. Вы знаете, даже умирающий человек оживает при разговоре с совершенно незнакомым собеседником. Ведь столько времени больного окружали близкие, которые слишком за него волновались и зачастую не умели скрывать свои истеричные переживания. Незнакомец подобной информацией боли за близких не обладает.

Я бы мог с легкостью разбить теорию доктора в пух и прах. Но не стал этого делать. Слишком он наслаждался и ароматным чаем, и снежным вечером, остаток которого он проведет уже без меня. Со своею семьей. Я здесь абсолютно чужой. Но в отличие от незнакомца, про которого так красноречиво разглагольствовал Кнутов, я обладал и памятью места, и информацией боли за близких. И это не давало мне покоя. Но о моих тревогах знал лишь мой двойник.

– Пожалуй, уникальные вещи все же встречаются, доктор. – Я встал с места и приблизился к окну.

Ветер утих. Падал первый снег. Еще робко, ненавязчиво. Словно был виноват, что не вовремя.

– Сегодня я случайно проходил мимо мертвого дерева. Так, гулял в ваших краях, кстати, у вас прекрасные живописные места. Я вам даже завидую, что вы имели счастье здесь родиться. – Я обернулся и слегка поклонился Ростику. И вновь стал смотреть в окно, за которым кружились снежинки на фоне полной, яркой луны. Прямо как вокруг фонаря на моей улице, вдруг с неожиданной грустью вспомнил я о доме в городе. Чей это дом? На этот вопрос я ответить пока не мог. Ростик от него уже отказался. И приму ли его я? – Так вот, я проходил мимо засохшего дуба. Пожалуй, ему уже лет триста. Все мертвое. И ветки, и ствол, и корни. И вдруг я случайно заметил на нем живые листья. Разве такое бывает?

Я резко обернулся. Словно хотел всех застать врасплох. Не оставив ни секунды на раздумье. Валька подскочила к мужу, крепко обняла его за шею и поцеловала в щеку.

– А это расцвела наша любовь. Вот так! Существует в наших краях легенда, что листочки смогут распуститься только тогда, когда дерево почувствует, что здесь живет любовь. Любовь – словно живая вода. Любовь способна воскресить самого безнадежного!

Доктор Кнутов расхохотался и махнул на влюбленных рукой. Похоже, он прятал в рукаве ответ на любой вопрос.

– Они еще очень молоды, любят мечтать и предаваться романтике, – доктор обращался непосредственно к моей скромной персоне. – Я уже долго пожил на свете и знаю, что чудеса редко встречаются, очень редко. Не хочу вас разочаровывать, но, видимо, у вас в жизни было много разочарований, поэтому одним больше – одним меньше. Так что я скажу правду. Все гораздо проще и одновременно гораздо мудрее. К нам ранней весной приезжали молодые ученые из области. После многочисленных теоретических изысканий они, наконец, решились проверить на опыте, возможно ли оживить мертвое дерево. Довольно смело, скажу я вам! Хотя вопрос в науке довольно старый. Ученые сделали прививку мертвому дереву. Взяли всего один листочек со стеблем с цветущего дуба и расположили черенок над иссохшей веткой погибшего дерева. Черенок стал как бы спасительным мостиком, который соединил живой листик с мертвой корневой системой. И дерево ожило. Медленно, с трудом, но ожило. Опыт, как видите, удался. Даже приезжала комиссия из столицы. Правда, придется еще долго наблюдать за деревом. И как знать, возможно, впереди Нобелевская премия. Воскресить мертвого – это, знаете ли, научная сенсация. Но, увы, не чудо.

Валька звонко рассмеялась.