Перевёрнутый мир

Продюсер, как и положено, опоздал минут на сорок. Мне он не понравился с первого взгляда. Хотя Лютик ошибся в корне. Он не был никаким жирным индюком. Скорее, на такового походил сам Лютик. А продюсер Залетов оказался довольно приятным мужчиной, но приятным настолько, насколько может быть приятен очень-очень старый человек. Я допускал, что в молодости он был красавцем. Но теперь, казалось, он вылеплен весь из песка. И к нему даже боязно прикоснуться пальцем – вот-вот рассыплется на глазах. Я его тут же окрестил Песочным. Он был не просто худым, а дряхлым. Глубоко впалые глаза в обрамлении синих кругов только подчеркивали его почтенный возраст. Хотя, если бы он был седым, для своих лет выглядел бы нормально. Но он красил волосы в рыжий цвет. А крашеной рыжей бородкой пытался скрыть морщинистое сухонькое личико. И я подумал, насколько должен человек подходить своему возрасту и достойно переживать старость. Залетов ничего переживать не собирался. И ни за что не хотел мириться со своей старостью. Напротив, по сведениям Лютика, женился на девчонке, собираясь, наверное, жить долго и счастливо за счет ее молодости. Он мне напомнил мох, облепивший молоденькое деревце и пожирающий его соки, хотя мху самое место на торфяных болотах. Причем мне постоянно хотелось встать и уступить место очень старому человеку. Как в трамвае. Одно радовало – он был без молодой жены, которая, опять же по словам Лютика, на меня положила свой хищный взгляд.

– Ну-с, коллеги, мы собрались по весьма важному делу, которое к тому же может обойтись мне не дешево и кое в чем является достаточно проблематичным, – начал он вычурно свою речь, как на благородном собрании. И мне показалось, что он к тому же не слишком умен, что пытается скрыть за высокопарными фразами.

– Да-с, мы-с во внимании, – дрожащим голосом пролепетал Лютик и подобострастно уставился на Залетова.

Тот бросил взгляд на огромные золотые часы.

– Что-то Альбина задерживается. Извините, господа, она приводит себя в порядок в туалетной комнате. А мы пока закажем ужин. – Залетов щелкнул небрежно пальцами, и перед нами в одну секунду возникла официантка в синем атласном кимоно. Ее круглая, румяная и очень русская физиономия сияла. Она протянул нам два меню.

Право изучать его я предоставил Лютику. Перечень блюд шокировал моего приятеля. Он долго чесал лысину, крутил бумажку в руках, даже понюхал, словно по запаху собирался определить качество описанных блюд, но, похоже, ни одного слова не понял, словно там были выведены только замысловатые иероглифы. Наконец он выкрутился.

– Георгий Павлович, – пролепетал Лютик, обращаясь к продюсеру, и даже слегка почтительно поклонился, – мы целиком и полностью доверяем вашему вкусу.

Надо отдать должное, вкус у Залетова оказался отменный. Это я оценил позднее. А пока с некоторым удивлением смотрел на его жену, которая подошла к нашему столику. От хищницы там не было и следа, равно как и от цветущего невинного деревца. Скорее уж серый воробышек, которого не выделишь среди ему подобных. Слегка общипанный и даже немного жалкий. Не знаю, что она там приводила в порядок, но ей явно это не помогло. Не скажу, что она была некрасивой. Она была просто никакой. Я, во всяком случае, не запомнил ее ни с первого взгляда, ни со второго, ни с третьего. Только когда не один месяц бок о бок пришлось с ней поработать на съемочной площадке, я с трудом научился распознавать ее в толпе. И искренне жалел зрителя, который запомнит ее разве что к концу сериала. Единственным ее достоинством была молодость и дорогие шмотки, на которые не скупился Залетов. А так – серые жиденькие волосики, разбросанные по узким плечам, серенькие глазки, которые она пыталась безуспешно выделить краской, впалые бледные щеки с толстым слоем румян – вот, пожалуй, и все. Оставалось надеяться, что она хотя бы не серенькая актриса.

Она сразу же умудрилась впиться в меня жадненьким бесцветным взглядом. И я со страхом посмотрел на Лютика, умоляя о поддержке. Он мне ободряюще подмигнул.

Нам подали суши с лососем и авокадо, к которым прилагался соевый соус и очень острый хрен. Залетов профессионально орудовал палочками «хаси», а мы с Лютиком беспомощно вертели головой в поисках обычных вилок, но безуспешно. У меня журчал живот от голода, и я незамедлительно отомстил Залетову.

– Тоирэ ва доко дэска! – уверенно изрек я по-японски последнее, чем располагал мой японско-русский словарь.

Залетов слегка поперхнулся, вытер жирные губы специальной горячей салфеткой, и с уважением посмотрел на меня.

– Вы прекрасно говорите по-японски. К сожалению, я не знаю этого сложного, интересного языка.

– Я пожелал вам приятного аппетита, – не моргнув, солгал я. Хотя на самом деле спросил, где находится туалет.