Перевёртыши

Из грустной задумчивости, мирно окутавшей мою особу во время ополаскивания бокалов, меня выводит звук запираемой двери и тихие мужские голоса. Оглядываюсь. В приоткрытую дверь вижу Гошу Юрьевича, беседующего с Ильей. Быстро эти два козла спелись! Скорее угадываю, чем слышу, тихий глухой звук от падения предмета на ковровую дорожку, покрывающую пол в коридоре. Товарищи, планирующие свою будущую работу, не обращают на него никакого внимания и уходят за поворот в сторону кассы. Каким-то непостижимым звериным чутьем знаю, что это упал ключ от кабинета Кузнецова.

Дальнейшее происходит не иначе, как под влиянием собравшихся на небе звезд. Именно они посылают мне мощнейший импульс. Сознание парализовано, тело двигается в автоматическом режиме, словно под прямым управлением светил. Оно коршуном бросается к маленькому кусочку металла, открывает им дверь и кидается к ящику, который часом ранее суетливо задвинул Гоша Юрьевич, когда я к нему зашла. Ящик даже не заперт! Вот это забота о деньгах! Будто под гипнозом открываю ящик, взявшись за ручку тряпочкой, которой мыла чашки. Вытаскиваю пакет с деньгами, прижимаю его к себе и испаряюсь из комнаты в соседнюю дверь туалета. Запираюсь. Серое вещество, хоть и в ужасе от содеянного телом, но в безопасности закрытого туалета активно включается в процесс.

Окно туалета располагается на фасаде здания с той стороны, где ворота. Оно по счету пятое от края здания. Слева от него на втором этаже два окна приемной и два окна кабинета шефа, а на первом этаже четыре окна актового зала. На всех этих окнах висят вечно закрытые жалюзи. Само здание, как я уже говорила, спереди и сзади окружено невысоким кустарником и высоченными деревьями, гораздо выше нашего двухэтажного здания. Деревья стоят чуть в отдалении, метрах в двух-трех от здания, чтобы ветки в непогоду не побили стекла окон, а кустарник высажен в непосредственной близости, вдоль отмостки. С нашего бока к зданию примыкает небольшая стоянка, расположенная рядом с воротами. На ней сейчас виднеются несколько машин.

Завязываю покрепче пакет с деньгами и, на всякий случай стараясь не светиться, выбрасываю его в окно. В негромким шелестом пакет приземляется в кусты под вторым с краю окном. Есть! Все-таки здорово, что здание окружено деревьями. Народ, уже начавший свое движение мимо меня к воротам, не видит, что кто-то что-то выбрасывает в окно.

Мою с мылом ключ от кабинета Кузнецова, вытираю его туалетной бумагой и аккуратно кладу поглубже в мусорное ведро. Если его и найдут, то там не будет моих отпечатков. Беру чашки и, два раза глубоко вздохнув, спокойно выхожу из туалета.

Мимо меня проходят на совещание инженеры, которых у нас условно называют боевиками. По словам Абубякирова, они – наше боевое подразделение, зарабатывающее деньги для Компании. Цепляю на лицо веселую улыбку. Перекидываемся с ними несколькими ничего незначащими фразами. Какое счастье, что они не застали, как я выходила от Кузнецова. Значит ли это, что я все делаю правильно?

Часы в кабинете показывают без одной минуты шесть. Не покидает ощущение, что время спрессовалось. Напоследок, как обычно, проверяю сейф, беру свою микроскопическую дамскую сумочку и выхожу из кабинета, чуть не сбив еще одного дородного представителя нашего боевого подразделения. Он изображает торопливость, но все-равно приостанавливается, чтобы поздороваться и сделать комплимент.

Поворачиваю за угол и, проходя под камерами мимо кассы, заставляю себя поднять обе руки, чтобы поправить волосы. Пусть видят, что руки пустые, под одеждой ничего нет, сумочка не больше кошелечка. На адреналине хочется скорчить страшную рожу и показать язык. Но от такого безумства удерживаюсь.

Спускаюсь на первый этаж. Кто-то положил в мои босоножки пятикилограммовые свинцовые гири. Они не позволяют мне быстро шевелить ногами. Усталость наваливается на меня и делает апатичной ко всему. Подумаешь, бросил муж. Подумаешь, предала подруга. Подумаешь, скромница Вероника оказалась устроенной по блату своей крутой мамашкой с совершенно определенным умыслом. Подумаешь, Наташка заделалась любовницей Гоши. Подумаешь, сам душка Кузнецов является купленным с потрохами и живущим по чужой указке экземпляром. Подумаешь, Илья – просто циничный и завистливый индивид. Подумаешь, я только что стянула эти злосчастные деньги, на которые многие покушались. Хотя, нет. Я их еще не совсем стянула, остался еще один шаг.

То, что я не знаю, сколько там денег, меня не трогает вообще.

Все, окружающие меня люди оказались перевертышами, не имеющими ничего общего с тем, что я себе напредставляла. Разве что Ринат Асхатович, как выяснилось, не имел никаких черных мыслей на мой счет, да Денис Торопов оказался не надменным сынком богача, а вполне нормальным парнем. Но и они живут в этой ненормальной реальности, в которой чтобы заплатить людям за их честную работу, приходится пользоваться нечестными методами.

А кто же тогда я? Тоже перевертыш.

Глава 27. Принуждение к миру