Перевод с подстрочника

Новая мечеть была действительно громадной, в праздничные дни она вмещала до трёх тысяч молящихся. Сейчас она была пуста, в устланном коврами зале не было никого, кроме нескольких человек в дальнем конце, выглядевших крошечными, как карлики. Олег расстался с Зарой – для женщин была огорожена ширмами специальная часть зала, – взял у служителя на входе тюбетейку, снял обувь, вошёл. Осматриваясь, ступал ногами в одних носках по тёмно-красным молитвенным коврам, впитавшим в себя бесчисленные просьбы, жалобы, мольбы, надежды, сгустив их в плотную тишину, залившую слух. В этой тишине что-то сжатое само собой расправлялось внутри, и Олег без труда представлял коленопреклонённую толпу, наполнявшую это здание, возведённое Народным Вожатым для своего народа, чтобы придать его безбрежной тёмной массе форму, в которой он предстанет перед Богом. (Власть так же придаёт форму народу, как поэт – речи, подумал Печигин.) Но сейчас он был тут почти один, оторопело озирающийся иностранец, и если бы Аллах решил заговорить с ним на том языке, на каком здесь к нему обращались, он бы его даже не понял. Белая кошка приближалась к нему от михрабной ниши, беззвучно ступая по коврам и на глазах вырастая в размерах. Печигин присел и опасливо протянул руку её погладить, но, не дойдя нескольких шагов, словно распознав в нём вблизи чужого, кошка обошла его по дуге и не спеша направилась к служителю. Хоть бы мяукнула… Печигину вспомнился рассказ Тимура о белом тигре, укрощённом Гулимовым в Дели.

Выйдя наружу и вновь встретившись с Зарой, он спросил её про кошку.

– Кошкам в мечеть можно, – ответила она. – Пророк любил кошек.

Когда они возвращались обратно по аллее, где шла установка стел со стихами, за спиной у них раздался громкий резкий звук, похожий на выстрел. Обернувшись, они успели увидеть, что трос, на котором поднимали очередную стелу, лопнул и она рухнула в клубящееся облако пыли. Пыль рассеялась, но один рабочий не успел выскочить из-под стелы, она упала ему на ноги. Его голоса не было слышно из-за разворачивавшихся рядом бульдозеров, но Олегу был виден раздираемый криком, едва умещавшийся на сером лице рот. Не в силах выбраться из-под громадной плиты, он колотил по ней кулаками. Зара отвернулась, чтобы не смотреть, непроизвольно прижалась к Олегу. Рабочего вытащили из-под стелы уже потерявшим сознание. Двое поддерживали его под мышки, голова свешивалась вниз, ноги волочились по земле. Работы были приостановлены. Печигин и Зара уходили по аллее, в которой наступила тишина.